Массы трудящегося населения царской России находились в состоянии постоянной «народной болезни»- недоедания. Малейший неурожай обращал это недоедание в голод. В 1908 г. даже царское министерство внутренних дел вынуждено было в одном из своих отчетов признать, что угроза умереть «голодною смертью является ежегодно весьма возможной участью значительного числа земледельцев России».

Голод губительно отражался на здоровье населения. В итоге голодовок резко повышалась заболеваемость; по данным 1892–1913 гг., заболеваемость тифом и цингой в голодные годы повышалась в 3–4 раза, а в 1907 г. заболевания цингой увеличились на 528 % по сравнению с 1905 г.

Даже в «нормальные» годы положение было тяжелым. Об этом говорит очень низкий уровень установленного официально «физиологического минимума» - 12 пудов хлеба с картофелем в год. В 1906 году этот уровень потребления был зарегистрирован в 235 уездах с населением 44,4 млн. человек. Возмущение крестьян вызывало уже не то, что приходилось есть хлеб с лебедой и пушной хлеб (с мякиной, из неотвеянного зерна), а то, что «не было белого хлеба на соску» - грудному ребенку.

До 1917 г. почти весь избыточный продукт нещадно изымался из села («недоедим, а вывезем»). Все мало-мальски развитые страны, производившие менее 500 кг зерна на душу населения, зерно ввозили. Россия в рекордный 1913 г. имела 471 кг зерна на душу- и при этом вывозила очень много зерна - за счет ограничения внутреннего потребления, причем именно крестьян. Даже в 1911 г., в год исключительно тяжелого голода, было вывезено 53,4 % всего зерна - больше и относительно, и тем более абсолютно, чем в годы предыдущего пятилетия .

История освещения голода 1932–1933 годов

Первым на Западе опубликовал сообщение о голоде в СССР английский журналист М. Маггеридж. В последней декаде марта 1933 года в газете «Манчестер гардиан» он рассказал о впечатлениях от поездки по Украине и Северному Кавказу. Маггеридж описывал жуткие сцены голода среди сельского населения, засвидетельствовал массовую гибель крестьян, но не назвал конкретных цифр .

31 марта 1933 г. в газете «Манчестер гардиан» появилось опровержение под названием «Русские голодают, но не умирают от голода». Его написал корреспондент «Нью-Йорк таймс» в Москве У. Дюранти, англичанин по происхождению и гражданству, которому удалось взять интервью у Сталина.

В августе 1933 года газета «Нью-Йорк геральд трибьюн» опубликовала материал Ральфа Барнса, в котором утверждалось, что от голода погиб миллион человек.

Далее цифра росла как на дрожжах. Дюранти в газете «Нью-Йорк таймс» намекнул, что количество погибших составляет не менее 2 миллионов человек. Через день в этой же газете Ф. Берчелла сообщил о 4 миллионах умерших . 8 февраля 1935 года в «Chicago American» было написано: «6 миллионов человек умерли от голода в Советском Союзе» .

Следующий этап будирования проблемы был проведен после создания Конгрессом США специальной комиссии по исследованию фактов голода на Украине, исполнительным директором которой был Джеймс Мейс. Комиссия пришла к выводу, что эти жертвы были «заморены до смерти рукотворным голодом» и «Сталин и его окружение совершили геноцид против украинцев в 1932–1933 гг.» .

Во времена холодной войны американцы финансировали программы по изучению украинского голода не только из исторического любопытства, «голодомор» был оружием в идеологической войне против СССР, «работавшим» и на социальном («тоталитарное государство» и «неэффективная экономика») и национальном поле («русский империализм», «угнетение свободолюбивых народов»). Повышенный интерес к вопросу проявил и Конгресс США, даже создавший в 1986 году специальную комиссию по расследованию этого «коммунистического холокоста» (об «украинском холокосте» речь впереди).

«Объективность» ангажированных исследователей «голодомора»

С самого начала тема «Голодомора» стала фальсифицироваться в угоду идеологии. Например, в феврале 1935 г. в газетах «Chicago American» и «New York Evening Journal» начали выходить статьи «известного журналиста, путешественника и исследователя России», якобы «проведшего несколько лет в поездках по Союзу Советской России», Т. Уолкера. Статьи, посвященные голоду, будто бы свирепствовавшему на территории Украины в 1934 г., сопровождались большим количеством фотографий, якобы снятых им в «наиболее неблагоприятных и опасных обстоятельствах». Вскоре выяснилось, что репортаж Уолкера был фальшивкой от начала до конца.

Значительная роль в разоблачении Уолкера принадлежит американскому журналу «The Nation» и его московскому корреспонденту Льюису Фишеру. Как удалось узнать Фишеру, нога Уолкера вообще не ступала на украинскую землю, поскольку он, получив транзитную визу в сентябре 1934 г. (а не весной, как он утверждал), пересек советскую границу в октябре, провел несколько дней в Москве, сел на поезд, идущий в Маньчжурию, и покинул территорию СССР. За шесть дней, прошедших между его прибытием в Москву и отъездом в Маньчжурию, было физически невозможно посетить все те места, которые он описывал в своих публикациях .

А как удалось доказать американскому журналисту Джеймсу Кейси, все фотографии Уолкера вообще не имели никакого отношения к Украине 1930-х гг. Большинство из них было сделано в Западной Европе периода Первой мировой войны и 1920-х гг. Это, в частности относится к двум знаменитым фотографическим «свидетельствам» украинского «голодомора», и по сей день приводящимся в качестве документальных подтверждений - фотографии «ребенка-лягушки» и «украинского крестьянина», склонившегося над своей лошадью .

Наиболее известный фальсификатор «Голодомора» - англичанин Р. Конквест (R. Conquest). Свою известность Конквест приобрел благодаря книгам «Великий террор» (1969), изданной в США по заказу ЦРУ, и «Жатва скорби» (1966). В числе источников, откуда Конквест заимствовал аргументы о «голодоморе» и репрессиях в СССР, оказались художественные произведения В. Астафьева, Б. Можаева и В. Гроссмана, украинских коллаборационистов Х. Костюка, Д. Соловья.

Зарубежные ученые-советологи А. Гетти, Г. Хертле, О. Арин, А. Даллин и другие специалисты, исследуя технологию фабрикации представителями комиссии конгресса США информации о голоде на Украине, обнаружили, что 80 % свидетельств проходят с отметкой «Анонiмна жiнка», «Анонiмне подружжя», «Анонiмний чоловiк», «Марiя №» и т. д. . Канадский журналист Дуглас Тоттл в книге «Фальшивки, голод и фашизм: миф об украинском геноциде от Гитлера до Гарварда», опубликованной в 1987 г., доказал, что Конквест в своей книге использовал устрашающие фотографии голодных детей из хроники Первой мировой войны и голода 1921 г. .

Между тем В. Ющенко, став президентом Украины, не замедлил наградить Р. Конквеста орденом Ярослава Мудрого V степени за «привернення уваги мiжнародноi спiльноти до визначения „голодомору“ 1932–1933 рокiв актом геноциду украiнського народу» .

А теперь продемонстрирую «объективность» работы комиссии Конгресса США по «голодомору» на следующем примере. В ее заключении указывается, что политика Москвы не была прямо ориентирована на уничтожение какой-либо «этнической или расовой группы как таковой». Тем не менее здесь же делается вывод: «Исходя из вышеизложенного, Комиссия считает вероятным, что элементы геноцида… имели место» .

Многочисленные примеры подтасовок при написании политически ангажированных статей на тему «Голодомора» приводит М. Таугер . Например, он пишет, что Уверст (Werst) указывает, что план заготовок на 1932 год был увеличен аж на 32 % по сравнению с 1931 годом. Но в цитируемом им же источнике почти в том же самом предложении отмечается, что комиссар по заготовкам А. И. Микоян установил высокий план заготовок в начале 1932 года в 29,5 миллионов тонн, но затем уже весной 1932 года этот план был уменьшен до 18 млн. тонн. Однако Уверст упорно указывает, что Молотов отказался снизить план хлебозаготовок.

Когда фальсификаторы говорят об экспорте хлеба в 1933 году, они забывают указать, что только 220 тыс. т зерна было экспортировано во время собственно голода , что составило менее 1 % от урожая, а остальное было экспортировано к концу 1933 года, когда голод уже закончился .

Одним из методов борьбы на указанном идеологическом фронте является замалчивание. Возьмем, например, Всемирную энциклопедию Википедию. Там основным принципом подачи материала объявлен принцип нейтральности. Однако в действительности никакой нейтральности по теме «Голодомора» не наблюдается. Например, наряду со статьей «Голод в СССР 1932–1933 гг.» в Википедии есть даже специальная статья «Голодомор на Украине» . Однако в той же русскоязычной Википедии нет ни одной (!) работы М. Таугера или любого другого историка, кто сегодня выражает другую точку зрения на «голодомор».

Интересно, что хотя сам М. Таугер заявил о том, что он пишет книгу о «Голодоморе», еще в 2001 году, она до сих пор еще не вышла, хотя Таугером написано уже более 5 больших статей на эту тему. Очень странное явление, особенно, если принять во внимание, что обычно на Западе издание готовых книг - процесс очень быстрый. Думается мне, что неспроста все это.

«Голодомор» - националистический проект

Особенно жаркие дебаты идут на Украине, где либералы делают все возможное, чтобы утвердилась точка зрения на голод 1932–1933 гг. как на «голодомор».

В учебниках новейшей истории Украины, изданных после 1991 года, тема голода 1932–1933 гг. занимает одно из ведущих мест. Неудивительно, ведь это - краеугольный камень в модных ныне теориях о «системном» уничтожении этнических украинцев в период с 1917 по 1991 год. (Не единственный, впрочем. И Чернобыльская катастрофа, и Вторая мировая война, и даже всесоюзные переписи населения служили, по версии нынешних украинских историков, в основном для русификации «рiдного краю»).

Тема «голодомора» является для украинского национализма очень важной, поскольку она позволяет органично объединить в себе два основных вектора данной идеологии, русофобию и антикоммунизм. Косвенным следствием подобной позиции является потворство наиболее радикальным и вульгарным формам украинского национализма, перерастающим в откровенный национал-шовинизм, вследствие фактического постулирования «стремления к свободе» как свойства, присущего исключительно украинскому народу .

28 ноября 2002 года Верховная Рада Украины проголосовала за проект Постановления (регистрационный N 2432 от 21 ноября 2002 года) «О проведении парламентских слушаний в память жертв голодомора 1932–33 годов» с осуждением политики геноцида, которая проводилась на государственном уровне руководителями тоталитарного советского режима против граждан Украины, национального духа, менталитета и генетического фонда украинского народа. Было принято решение провести специальное заседание Верховной Рады Украины в мае 2003 г. «За» проголосовало 308 депутатов, «против» - 56 депутатов (фракция коммунистов) из общего количества 423 депутата .

Точка зрения украинских националистов получила определенное признание и на международном уровне. МИД Украины и представительство Украины в ООН подготовили проект Резолюции 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН с осуждением Голодомора 1932–1933 годов на Украине. Генеральной ассамблеей ООН было принято «Совместное заявление делегаций Азербайджана, Бангладеш, Беларуси, Бенина, Боснии и Герцеговины, Гватемалы, Грузии, Египта, Казахстана, Канады, Катара, Монголии, Науру, Объединенных Арабских Эмиратов, Пакистана, Республики Молдова, Российской Федерации, Саудовской Аравии, Сирийской Арабской Республики, Соединенных Штатов Америки, Судана, Таджикистана, Тимора- Лешти, Украины, Ямайки по случаю семидесятой годовщины Голодомора - Великого голода 1932–1933 годов на Украине» (русскоязычная версия документа А/С.3/58/9 Третьего Комитета), с присоединившимися к заявлению позднее делегациями Аргентины, Ирана, Кувейта, Киргизии, Непала, Перу, Республики Корея, Южной Африки, бывшей Югославской Республики Македонии, Туркмении и Узбекистана (А/С.3/58/9/Add. 1): «В Советском Союзе миллионы мужчин, женщин и детей пали жертвой жестоких действий и политики тоталитарного режима. Великий голод 1932–33 гг. на Украине (Голодомор) который унес 7–10 миллионов невинных жизней и является национальной трагедией украинского народа… Отмечая семидесятую годовщину Украинской трагедии, мы почтим память о миллионах русских, казахов и представителей других наций, которые умерли от голодания в Поволжье, Северном Кавказе, Казахстане и в других частях прежнего Советского Союза». Что поражает больше всего, так это подпись России под документом .

В 2003 г. Василий Пихорович опубликовал статью «О причинах и последствиях голода 1932–1933 гг. на Украине», где пишет: «Утверждения о том, что голод 1932–1933 годов на Украине был спланированной акцией, направленной на уничтожение части населения, лишено всяческих фактических оснований и является одним из трюков антикоммунистической пропаганды, призванным отвлечь внимание населения от того геноцида, который сегодня осуществляется капиталом на территории стран потерпевшего поражение социализма».

Когда «Голодомор» приравнивают к Холокосту и утверждают, что ничего подобного такому мир не знал, то это утверждение абсолютно беспочвенно. Голод в период становления капитализма существовал и в Европе, и в Англии и в США. А что же говорить о колониях, где ответственность за голод уже однозначно лежит на метрополии?

Обращает на себя внимание применение манипуляторами двойных стандартов. С одной стороны, «голодомор» в СССР бесповоротно осуждается. С другой стороны, что-то не слышно заклинаний либералов с требованиями к англичанам покаяться в голодоморе ирландцев или индийцев. Или эти нации не относятся к людям?

Ведь во время Великого Ирландского Голода 1845–1851 года ирландская националистическая литература обвиняла в этом англичан и взваливала ответственность на них, как украинские националисты взваливают ответственность за «голодомор» на русский народ.

А возьмем Индию. В Индии в 1866 году погибло 7,5 миллиона человек, через 3 года только в провинции Rajputani погибло свыше 1,5 миллиона человек. В Бенгалии из-за жесточайшей засухи и наступившего неурожая в 1873–1874 годах около 15 млн. человек оказались на краю гибели. Около 5 млн. населения Мадраса, Бомбея, Мисора голодало в 1877–1878 годах. В 1900 году в Индии снова голод, в результате которого погибают 1 млн. человек. Великие демократы англичане допустили и голод 1943 года в Бенгалии, еще более сильный, чем в 1932–1933 годах в СССР, и никто их не ругает. Голод 1943 года в Бенгалии тоже был вызван сильным неурожаем.

Мало кто знает, что в 1931–1932 году французские колонизаторы заставили нигерийцев платить высокие налоги, несмотря на низкий урожай, что вызвало в Нигерии голод похлеще голода 1933 года в СССР .

Если же встать на точку зрения манипуляторов «голодомором», то русский народ должен предъявить претензии Грузии (Сталин был грузин по национальности) и Израилю (в СССР во власти было много евреев).

Поэтому можно согласиться с Е. Безродным - все эти спекуляции на теме «уморэния гирдой Украини» есть элементарная политическая спекуляция украинских националистов-фальсификаторов, поскольку голод был отнюдь не только на Украине. Миф о «голодоморе» - изобретение манипуляторов сознанием.

А сколько же было жертв?

Вопрос о числе жертв стал ареной манипуляционной борьбы, особенно на Украине. Суть манипуляций в том, чтобы: 1) увеличить насколько можно число «жертв сталинизма», очернив социализм и в особенности Сталина; 2) объявить Украину «зоной геноцида», чтобы получить от России или мирового сообщества какие-нибудь компенсации.

Непрерывно прокручиваемый украинскими националистами вопрос о миллионах умерших от «голодомора» на Украине с упоминанием умопомрачительных цифр делает насущным ответ на вопрос: а все-таки сколько было жертв голода? Поэтому перед тем, как начать анализ мифологии, связанной с «голодомором», мне придется проанализировать имеющиеся данные о численности погибших. Надеюсь, что прояснение этого вопроса позволит понять, рукотворный был голод или нет.

Вообще, вопрос о количестве жертв голода 1932–1933 гг. на Украине и в СССР очень сложен - точных данных здесь нет и, похоже, не предвидится. Историк Солдатенко вообще считает, что не только подсчет числа жертв, но и более или менее точная оценка этого невозможна. Он пишет. «Количество жертв (демографических потерь), как ни горько, установить хотя бы приблизительно, даже с допустимой погрешностью (хотя это звучит цинично, кощунственно, но такова источниковая база), скажем в сотню тысяч, - нереально» .

В статье, размещенной на страницах интернет-журнала «Демоскоп», приводится таблица оценок числа жертв «голодомора» . В целом мнения о числе жертв резко расходятся: цифры варьируют от нескольких сотен тысяч до 8 млн. Так, цифра в 7–10 млн. человек фигурирует в Совместном заявлении, принятом Генеральной Ассамблеей ООН. Конквест в своей книге 1969 года сообщает, что тех, кто умер от голода в СССР в период 1932–1933 гг., было 5–6 млн. человек, половина из них - это жители Украины .

Сейчас многими либералами-демократами упоминается цифра в 7–8 миллионов крестьян в СССР, будто бы погибших от голода 1932–1933 гг. Интересно, что именно эта цифра (если точно - 7 910 000 чел.) встречается в пропагандистской листовке серии 1543 доктора Геббельса, сброшенной в октябре 1941 г. на советские позиции . Достаточно странное совпадение. Интересно, что М. Таугер, лучший американский специалист по проблеме голода 1932–1933 года, считает цифру жертв в 7–8 млн. человек преувеличенной .

Согласно подсчетам ОГПУ (правда, со слов невозвращенца Орлова), которое подготовило доклад, предназначенный для Сталина, число умерших голодной смертью составляло 3,3–3,5 млн. человек. В учебнике по истории России под редакцией Сахарова общее число жертв голода также определено в 3 млн. чел. Там же указывается, что на Украине от голода умерло 1,5 млн. человек .

Неизвестный автор продолжает. «Ну, ладно, допустим, иго это было очень давно, и ученые могут ошибаться. Но есть гораздо более свежие события, с которыми можно сравнить эти, с позволения сказать, „гипотезы“. Достоверно известно, что во время войны погиб каждый пятый белорус, и никому в Белоруссии не надо объяснять, что это имело место, то есть процентные масштабы трагедии во времена так называемого „голодомора“ должны были бы быть примерно теми же. Должны быть вымершие деревни и целые районы таких размеров, что скрыть их не было бы никакой возможности… Одномоментные массовые захоронения в результате голода были бы легко различимы (могилы проседают) и были бы найдены сразу же. Более того, вся Украина оказалась в руках немцев 10 лет спустя, неужели Геббельс упустил бы такой невероятный шанс, не провел бы массового вскрытия могил „большевистского геноцида“, ведь лучшего шанса для привлечения украинцев на свою сторону трудно было и придумать. А ведь известно, что абсолютное большинство украинцев оказывало ожесточенное сопротивление захватчикам, исключение составили только бандеровцы, но они-то как раз во время „голодомора“ жили не в СССР, а в Польше! Да впрочем, украинцам, если бы они пережили такой голод, ничего не надо было бы объяснять. Вместо этого немцы применяли другие методы диалога с населением, вроде массового истребления в Бабьем Яре. Просто им было решительно нечего сказать про „голодомор“».

В. Пихорович считает наиболее достоверными подсчеты русского публициста С. Г. Кара-Мурзы, по которому «в 1933 г. от голода умерло около 640 тысяч человек». Близкую цифру называет и другой автор «Коммунист. ру» кандидат богословия и кандидат философских наук Евграф Дулуман . По его подсчетам, «от голода в Украине в 1933 году умерло 600 тысяч человек», хотя он и допускает, что ошибается в 2–3 раза.

Г. Ткаченко также берет за основу цифры Земскова и считает, что жертвами голода стали 640–650 тыс. человек , а не 9–10 млн. и тем более 15 млн., как об этом вещают «независимые» СМИ .

Что же произошло?

Что же произошло в 1932 году? Напомню, что голоду 1932–1933 годов предшествовал ряд важных событий. Повторились два года кряду холодные и бесснежные зимы на Украине. Они закончились «почти полной гибелью озимых посевов». Затем был плохой урожай 1931 года.

Посевная кампания 1932 года была проведена исключительно плохо. По разным оценкам, засеянная площадь в 1932 г. сократилась на 14–25 % сравнительно с 1931 г. М. Таугер дает цифру недосева в 9 %. Кроме того, поля были засеяны меньшим количеством зерна на гектар, чем следовало по норме. В ряде случаев количество недосеянного зерна на гектар достигало 40 %. Небывало долго шла посевная компания - при средней продолжительности около недели в 1932 г. на Северном Кавказе она длилась 35–40 дней .

Очень много говорится о том, что правительство СССР будто бы подчистую насильственно выгребло зерно у крестьян. Однако дело обстояло совсем не так. Когда с мест пришли сведения о плохом проведении весенних полевых работ, СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 6 мая 1932 года снизили план заготовок . План заготовок был утвержден для колхозов и единоличников (СССР в целом) в 18,5 млн., т. е. на 10 % ниже. Одновременно повышались планы хлебозаготовок для совхозов с 1,7 до 2,5 млн. тонн . ЦК не только снизил план заготовок, но и разрешил колхозам и крестьянам торговать зерном на рынке на основе рыночных цен . Многие даже думали, что декрет 6 мая означал введение нового нэпа, так как он разрешал свободную торговлю.

Затем для Украины Постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 6 июля 1932 г. план хлебозаготовок из урожая 1932 года был установлен на уровне 356 млн. пудов (5,7 млн. т.). 22 октября 1932 года план заготовок был снижен еще на 70 млн. пудов. В ноябре 1932 года, когда стало ясно, что урожай получили очень низкий, план заготовок снизили еще раз. Например, для Северного Кавказа план был снижен с 2,18 млн. т до 1,55 млн. т .14 января 1933 г ЦК КП(б)У принял постановление, в котором еще раз снизил план - на 29,4 млн. пудов (0,47 млн. т). После официального завершения заготовок 5 февраля 1933 года первый секретарь ЦК КП(6)У С. В. Косиор в своем докладе указал, что суммарный план для колхозов и единоличников был снижен с 356 млн. пудов (5,7 млн. т) до 218 млн. пудов (3,5 млн. т). Это косвенно подтверждается председателем Совета по изучению продуктивных сил Украины А. Г. Шлихтером в его речи на 17-м съезде ВКП(б) , .

Таким образом, первоначальный план хлебозаготовок по СССР к январю 1933 г. «был снижен на 17 % до 17,045 млн. т» , . Всего государство из урожая 1932 года до 1 июля 1933 года «забрало» у украинских крестьян не более 248 млн. пудов (4 млн. т.) зерна.

Для получения от крестьян хлеба в 1932 году правительство применяло несколько методов, такие как договоры с производителями, рыночный обмен и нерыночные меры, которые собственно и были названы термином «заготовки» . Сторонники гипотезы о том, что хлеб у крестьян выгребли подчистую, забывают важный психологический момент. Они забывают о том, что крестьяне не дураки и не позволили бы выгрести у них все подчистую, так, чтобы не осталось на пропитание и на сев, если бы оставшаяся норма была бы ниже голодной нормы. Они уже имели опыт голода 1920 года, опыт работы с продотрядами. Заготовителей просто бы убивали, как крестьяне делали это в 1918 году, когда продотряды пытались взять больше голодной нормы. Поэтому выгрести все невозможно - просто бы не дали.

Однако не надо понимать дело так, что все делалось без ошибок. Как всегда на Руси, перегибы на местах были повсеместным явлением.

Об обстановке сбора зерна можно судить по протоколу заседания РИК от 18.11.1932 г. «О мерах по усилению хлебозаготовок по району». В связи с тем, что срок выполнения хлебозаготовок заканчивался 1 декабря 1932 г., РИК постановил: «Сельсоветам организовать изъятие у отдельных колхозников и индивидуальных хозяйств раскраденного (вот оно, подтверждение тотального воровства. - Авт. ) в колхозах хлеба. Изъятие в первую очередь проводить у лодырей, рвачей и деклассированного элемента, имеющих малое количество трудодней… Наложить штраф на еврейский колхоз им. К. Либкнехта по дополнительной сдаче мяса государству».

При сборе продовольствия, по свидетельствам очевидцев, местными исполнителями допускались перегибы - забирались все продукты. А. Колпакиди и Е. Прудникова в книге о Сталине «Двойной заговор» пишут. «Шолохов рассказывал, как выглядели заготовки скота на Дону. „По хуторам происходила форменная война - сельисполнителей и других, приходивших за коровами, били чем попало, били преимущественно бабы и детишки (подростки), сами колхозники ввязывались редко, а где ввязывались, там дело кончалось убийством“. Что же касается хлеба, то в июле 1932 года хлебозаготовки составили всего 55 % от и без того заниженного плана. Теперь уже колхозы объявили „хлебную стачку“, отказываясь сдавать хлеб по крайне низким закупочным ценам, фактически даром, повсеместно распространялся метод Кагановича, по которому не платящим налог селам и станицам „запрещалось продавать свою продукцию“.»

Секретное постановление ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР от 14 декабря 1932 года «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области», подписанное В. Молотовым и И. Сталиным, определяло, как именно надлежит наказать «организаторов саботажа хлебозаготовок» (в том числе и тех, у кого был партбилет) - высылка, арест, заключение в концлагерь на длительный срок, расстрел, - постановление «предлагало» ЦК КП(6)У и СНК Украины «обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации» .

Идиотизма на местах тоже было достаточно. Особенно не хотели сдавать зерно единоличники, поэтому руководители на местах просили разрешить проводить обмолот совместно «под контролем Совета» . ЦК ВКП(б) Украины в отношении единоличников предписывал применять натуральные штрафы в виде установления дополнительных заданий по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы . Надо ли удивляться, что коров и волов вырезали?

Планы спускались «по районам». Выполнил - молодец, не выполнил - могут и расстрелять. В районе подавляющее большинство хозяйств план НЕ ВЫПОЛНИЛО. Вопрос: куда пойдут «добирать проценты»? Естественно, куда угодно. И будут выгребать там до нитки. Часть сверхплановых заготовок накладывалась на хорошо работающие колхозы. Однако 19 января 1933 года сверхплановые заготовки были запрещены решением ЦК партии .

Директивы насчет того, сколько в какой губернии имеется «кулаков» и «подкулачников» и как с ними надлежит поступать, присылались из Москвы по линии ОГПУ, а не по партийной линии . Если вспомнить, что тогда фактически страной заправлял НКВД (а точнее, Ягода) и что потом был выявлен заговор в НКВД, то сама по себе манера проведения коллективизации вполне могла быть рассчитана на создание условий для социального взрыва.

«Из-за позорного срыва кампании по уборке зерновых в некоторых районах Украины, Совет Народных Комиссаров и ЦК партии Украины приказывает местным партийным и руководящим органам покончить с саботажем зерна, который был организован контрреволюционными и кулацкими элементами. Необходимо заклеймить тех коммунистов, кто возглавил этот саботаж, и полностью ликвидировать пассивное отношение к нему со стороны некоторых партийных организаций. Совет Народных Комиссаров и Центральный Комитет совместно решили взять на заметку все те местности, в которых проводился преступный саботаж, и применить к ним следующие меры наказания:

Приостановить в эти местности все поставки товаров государственной торговли и кооперативной сети.

Закрыть все государственные и кооперативные торговые точки. Изъять все имеющиеся товары;

Запретить продажу основных видов пищевых продуктов, находившихся ранее в ведении колхозов и частных владельцев;

Приостановить выдачу всех кредитов этим местностям и немедленно аннулировать ранее выданные кредиты;

Тщательно разобрать личные дела руководящих и хозяйственных организаций с целью выявления враждебных элементов;

Произвести подобную работу в колхозах, чтобы выявить все враждебные элементы, принявшие участие в саботаже».

Декрет предусматривал составление черных списков тех деревень, которые признавались виновными в саботаже и диверсиях. Изначально в этих списках было 6 деревень, к 15 декабря 1932 года он включал 88 районов из 358, на которые была разделена Украина.

Вот лишь один пример.

«Постановление Совнаркома УССР и ЦК КП(б)У о занесении на черную доску сел, злостно саботирующих хлебозаготовки»

«СНК и ЦК постановляют:

За явный срыв плана хлебозаготовок и злостный саботаж, организованный кулацкими и контрреволюционными элементами, занести на черную доску следующие села: с. Вербка, с. Гавриловка, Днепропетровской области с. Лютеньки, с. Каменные Потоки, Харьковской области, с. Святотроицкое, с. Пески, Одесской области.

В отношении этих сел провести следующие мероприятия:

1. Немедленное прекращение подвоза товаров, полное прекращение кооперативной и государственной торговли на месте и вывоз из соответствующих кооперативных и государственных лавок всех наличных товаров.

2. Полное прекращение колхозной торговли как для колхозов, колхозников, так и для единоличников.

3. Прекращение всякого рода кредитования, проведение досрочного взыскания кредитов и других финансовых обязательств».

Областные органы дополнительно занесли на «черные доски» низшего уровня 380 колхозов и 51 село .

Обратите внимание на тот факт, что в постановлении ничего не говорится о насильственном изъятии хлеба. Села, которые не сдают хлеб, наказываются в основном экономически. Между тем, эти меры не помогали. Зачисление сел в черный список, где торговля ограничивалась, не давало эффекта, поскольку села были насыщены промтоварами и все необходимое можно было получить в районном центре .

Есть факты, что руководители страны не хотели эксцессов. Так, Молотов поправлял ретивых заготовителей. В письме к секретарю ВКПб Украины Хатаевичу он пишет. «Большевик, подумав… должен поставить удовлетворение нужд пролетарского государства во внеочередном порядке. С другой стороны, нельзя впадать и в обратную оппортунистическую крайность: „брать любой хлеб и где угодно, не считаясь и пр.“».

Ситуация с продовольствием резко ухудшилась в конце 1932 и особенно в первой половине 1933 года.

Осенью 1932 года нормы снабжения продовольствием даже киевских рабочих были уменьшены с 3 фунтов до 1,5 фунта, а для белых воротничков (работников, не занятых физическим трудом) с 1 до 0,5 фунта .

Поэтому некоторые источники утверждают, что начало голода относится к концу лета 1932 года. Это маловероятно. До тех пор, пока нет снежного покрова, на селе можно найти питание в лесах и реках. Да, трудности с продовольствием начались еще в 1932 году. В 44 районах Украины ощущался недостаток продовольствия, начался голод, но уже к лету все более или менее нормализовалось. Собственно же голод начался зимой в конце 1932 года, однако массовый характер он принял весной 1933 года. 15 марта Косиор сообщал Сталину: «Всего по регистрации ГПУ на Украине охвачено голодом 103 района» . По воспоминаниям большинства очевидцев, пик голода приходится на начало весны 1933 года, а завершение - на начало лета 1933 года.

Итак, зимой 1932/33 года возник сильный голод. Вопреки заявлениям украинских националистов, голод был не только на Украине, а практически по всему СССР. Советский ученый В. В. Кондрашин документально доказал, что голод был не только на Украине, но и в Поволжье. Западный историк Уверт (Werth) также признает, что голод затронул много областей вне Украины, включая Московскую и даже Ивановскую области.

Голодала вся страна, включая Москву. Не мешало бы вспомнить, что голодало и Закавказье (в Баку, например, школьники получали по 70 г. хлеба в день), голодал Северо-Восток Европейской части СССР, Ивановская область, Кузбасс, Северный край, Западная область, Дальний Восток, Горьковская область, Урал .

Вот один из документов в доказательство факта голода на Урале.

Спецсообщение СПО ОГПУ о продзатруднениях в ДВК и Уральской области. 3 апреля 1933 года

«Троицкий район Уралобласти. В колхозе им. Сталина Михайловского сельсовета трупы павшего от сапа скота, залитые карболовым раствором, колхозниками нацменами и русскими растаскиваются со скотомогильника и употребляются в пищу. На почве продзатруднений среди колхозников отмечаются резкие отрицательные настроения: „Разве я думала, летом работала до упаду, ободранная, голая, босая, чтобы теперь сидеть без хлеба и с голоду пухнуть, ведь у меня их семь человек и все сидят и кричат: „Дай хлеба!“, - а как это матери перенести? Пойду лягу под трактор, не могу я переносить эти страдания“.

(Нач. СПО ОГПУ Молчанов. Пом. нач. СПО ОГПУ Люшков».)

Однако голод имел разную интенсивность в разных районах СССР. Об этом свидетельствует хотя бы карта уровней смертности, представленная в Википедии . На Украине особенно большая смертность была в Киевской области , а также в Харьковской и Днепропетровской областях, где прослойка русского населения была очень высокой, что говорит против утверждения о том, что правительство морило голодом только украинцев.

Но даже в пределах одной и той же области смертность, а значит и голод имели разную интенсивность. Украинские эмигранты свидетельствовали, что отдаленные селения страдали от голода сильнее, чем те, которые были расположены ближе к городу .

В 1931 году правительство уменьшило рационы для многих категорий людей и исключило целые группы рабочих и даже целые города из системы обеспечения продовольствием. Еще большие ограничения были введены в 1932 году. Как свидетельствует М. Долот , «городским жителям продукты распределялись по хлебным карточкам в таких маленьких количествах, что рассчитывать на их помощь крестьянам не приходилось.»

О том, что голод затронул и города, говорит увеличение смертности городского населения в 1932–1933 годах. Так, с января по июль 1932 года уровень смертности среди городского населения Киева вырос на 70 %. На треть он вырос в это время даже в Москве . По данным Центрального управления народно-хозяйственного учета (ЦУНХУ), в 1933 г. для городского населения отрицательный естественный прирост был равен 374,6 тыс. чел. В 1933 г. общее число умерших в городах РСФСР и на Украине было выше, чем в более благополучные предшествующий и последующий годы. Причина такого положения - голод в городах из-за уменьшения норм снабжения.

В 1932 году недостаток продовольствия резко ослабил рабочих и вынудил многих из них покинуть свои места в поисках продовольствия. Голод поразил даже Днепрострой. Во многих отраслях индустрии текучесть рабочей силы превысила 100 % за несколько месяцев, а уровень производства упал до уровня 1928 года. Рабочие выстаивали огромные очереди за хлебом, часто в рабочее время. Многие требования об увеличении снабжения, приходившие из регионов, где была индустрия высокого приоритета, были оставлены без последствий .

Распространились оспа, тиф, туберкулез… Голод затронул даже рабочих, выполнявших для государства приоритетные работы сверхвысокой важности, и бойцов Красной Армии , поскольку в конце мая 1932 года на 16 % были снижены поставки продовольствия для военных .

Остается добавить, что в 1933 году положение было еще тяжелее. Несоблюдение даже вышеприведенных норм стало не исключением, а правилом. Не говоря уже о рабочих в регионах «голодомора». Заметьте, это - о тех местах, где должны были питаться хлебом, собранным, как утверждается, «для геноцида».

То есть города СССР в 1932–1933 гг. также испытывали жесточайшую нехватку продовольствия.

Версии о причинах голода

Отчего же все-таки разразился голод осенью 1932 года? На этот вопрос ответ не может быть однозначным. Существует несколько версий о причинах «голодомора». Я остановлюсь на основных предположениях.

1). Голод был вызван искусственно из-за непомерно высоких планов заготовок.

По мнению американского историка П. Увайлса, причиной голода была заготовительная политика руководства, направленная на изъятие колхозного хлеба. По мнению же украинских националистов, Сталин специально морил украинцев, для того чтобы уничтожить именно их , - это был акт геноцида украинского народа.

Но верна ли точка зрения, согласно которой массовая гибель населения Украины от голода была во многом вызвана сознательными и целенаправленными действиями советского руководства, что Сталин и его окружение специально организовали голод на Украине, на Северном Кавказе и в Нижнем Повожье, чтобы победить сопротивление крестьян и сломить националистические проявления?

Анализ уже приведенного материала показывает, что это далеко не так, и это очевидно даже западным историкам. Не только объективные отечественные исследователи голода 1933 года пишут о несуразности предположения, что Сталин хотел наказать крестьян, на этом же настаивают американские исследователи, которые сами работали в архивах России и Украины, в частности М. Таугер. Он убедительно доказывает, что голод не был вызван искусственно. Более того, никакого намерения вызвать голод у Сталина не было. «Если бы советские лидеры захотели наказать крестьян, - пишет М. Таугер , - за сопротивление коллективизации, то почему они сделали это только в 1932 году, а не раньше. Поэтому скорее всего это было давление и компромисс. Если бы советские лидеры захотели наказать крестьян, зачем они допустили недоедание и даже смерть от недоедания сотен тысяч рабочих и членов их семей, в том числе и в Москве и даже в Красной Армии, не обеспечив ее снабжение продовольствием?» М. Таугер не находит вразумительного ответа на эти вопросы. Снижение плана заготовок ниже такового в 1931 году, а затем еще большее его уменьшение свидетельствует, по его мнению, о поиске компромисса, а не об игре в штрафы.

Для подтверждения выводов М. Таугера воспользуемся также аргументами Г. Ткаченко .

«Во-первых, большевики и в особенности Сталин были прагматиками, а „голодомор“ мог привести к массовому крестьянскому восстанию - скрыть его умышленность было бы невозможно, поскольку в партии все это время находились как сторонники радикального раскрестьянивания, так и сторонники кооперации. А это в свою очередь могло привести к отстранению Сталина от власти. С точки же зрения антисталинистов основной целью Сталина была власть. Получается вроде как нелогично».

«Во-вторых, искусственное устройство голода неизбежно бы привело к гибели прежде всего бедняков и середняков, составлявших главную опору советской власти и движущую силу в процессе коллективизации. Это должна была быть та часть крестьянства, на которой держалась Советская власть. Только положительные примеры могли убедить крестьян в целесообразности и оправданности вступления в колхозы, иначе коренную ломку своего жизненного уклада они не дали бы. Поэтому „голодомор“, о чем с фанатизмом жрецов твердят апологеты частной собственности, стал бы самой пугающей антирекламой, которая бы обрекла саму идею и дело коллективизации, а вместе с этим и советскую власть, на поражение. „Голодомор“, таким образом, противоречил здравому смыслу. На это указывает известная пословица: зачем рубить сук, на котором сидишь».

«В-третьих, Советский Союз находился в капиталистическом окружении. Опасность агрессии империализма (Германии, Японии и других государств) нарастала. И это хорошо понимало советское руководство. Для того чтобы эффективно противостоять агрессору, сохранять суверенитет и территориальную целостность государства, требовались многочисленные вооруженные силы, оснащенные новейшим оружием и боевой техникой. Безопасность страны требовала огромных людских резервов, мощного производственного и научного потенциала. „Голодомор“ вызвал бы у соотечественников неприятие политики партии и советского государства и существенно бы ослабил экономический и оборонный потенциал страны» .

Что касается умерщвления преимущественно украинцев, то несколько независимых свидетельств четко доказывают, что этого не было и быть не могло.

Во-первых, смертность была одинаковая и среди украинцев и среди неукраинцев. Это признает даже Кульчицкий, который, анализируя статистику загсов за 1933 год, приходит к выводу, что люди умирали не по национальному признаку, а по месту проживания .

Во-вторых, в 1930 году 80 % шахтеров Донбасса были выходцами из украинских сел. Но никто эти миллионы рабочих-украинцев не морил голодом.

В-третьих, судя по карте смертности, приведенной в Википедии , голод был выражен больше всего в Харьковской, Днепропетровской и Киевской областях, но именно жители Харькова были больше всего против насильственной украинизации. То есть получается, что Сталин играл в дуду украинских националистов.

Наконец, если Сталин специально морил украинцев, то почему он вкладывал огромные средства в развитие именно промышленности Украины. Вспомните Днепрогэс, Харьковский тракторный и другие предприятия Украины, построенные в годы первых пятилеток.

А теперь вспомним один интересный факт, приведенный Мухиным и показывающий, обиделись ли крестьяне на Сталина за то, что он будто бы вызвал «голодомор». Во время войны нацистская Германия на оккупированных территориях формировала так называемые «национальные» части для боевых действий, как на фронте, так и в тылу против партизан. И в Эстонии, и в Латвии, и в Литве люди записывались «бороться с большевиками». На Северном Кавказе восстали чеченцы при поддержке фельдмаршала фон Клейста. Донские казаки записывались к Краснову. Даже в Центральной России Власов формировал РОА. На Западе Украины, не знавшем голода 1933 г., в эсэсовские части записывались сотнями. А вот те регионы, население которых, казалось бы, просто обязано было восстать против СССР, поскольку «сталинисты проводили здесь геноцид», наступление «нового порядка» почему-то не приняли. У Гитлера не было ни одного соединения, сформированного в Центральной и Восточной Украине. Более того, ячейки советского подполья, а также партизаны отрядов Ковпака, Федорова, Сабурова, Наумова и многих других соединений, получавших задания из Москвы, не только пользовались широкой поддержкой населения этих краев, но и состояли в подавляющем большинстве своем из местных жителей. Немцы начали, было, напоминать о голоде, но они быстро опомнились и удалили голод 1933 г. из своих пропагандистских материалов, - люди помнили, кто и что делал.

В последние годы Службе безопасности Украины удалось собрать приблизительно 5 тысяч документов, которые освещают Голодомор 1932–33 годов в Украине. Сотрудники СБУ четыре года работали в отраслевом государственном архиве и в региональных архивах. Результатом этой работы стало рассекречивание всех без исключения выявленных документов. Документы выложены на сайте СБУ Однако и там никаких доказательств вины России и Сталина нет .

2). Причиной голода был плохой урожай.

Чтобы оценить версию о неурожае, как основной причине голода, надо знать, сколько зерна было собрано в 1932 году. По официальным данным, в СССР урожай 1932 г. составил 69,9 млн. т, а в 1933 году был еще хуже - 68,5 млн. т.

Однако специальные исследования показали, что эта цифра была завышена. Шиллер (Schiller), немецкий сельскохозяйственный атташе в Москве в начале 1930-х годов, оценил урожай, собранный в 1932 год в 50–55 млн. тонн, в 1933 г. в 60–65, а в 1934 г. в 65–70 млн. т . С. Г. Увиткрофт и Р.У Дэвис в докладе «Кризис в советском сельском хозяйстве (1931–1933 гг.)» подвергли сомнению данные официальной статистики по урожаям (69,9 млн. т. - 1932 г.). По их мнению, реальный урожай зерновых 1932 г. был ниже урожаев 1930 г. (67–68 млн. т) и 1931 г. (60,4–60,5 млн. т) и составил 53–58 млн. т.

Неурожай был вызван многими факторами, фатально соединившимися в 1932–1933 гг. В числе этих факторов были летние засухи с суховеями в одних районах, а в других, наоборот, обильные дожди, почти повсеместно наблюдалось нашествие грызунов, распространились болезни растений.

В частности, если говорить о неблагоприятных климатических условиях, то одной из причин неурожая была плохая погода зимой, во время сева и уборки урожая. Английский географ Д. Григг заметил, что в Европе в целом урожайность зерновых обратно пропорциональна количеству выпадающих дождей во время сезона роста хлебов, поскольку такие дожди ведут к распространению болезней растений .

В январе 1932 года неожиданное потепление в южных областях СССР привело к началу роста озимых, а затем вернувшиеся зимние холода повредили значительную часть озимых. На Украине это привело к повреждению почти 12 % засеянного осенью озимого поля. Распределение потерь было неравномерным. Например, в одном районе было повреждено 62 % озимых .

Цитируя Пеннера (Penner), M. Таугер отмечает, что сильные дожди в ряде областей существенно затруднили уборку урожая. Хотя в некоторых регионах и были местные засухи, в целом год 1932 был очень теплым и влажным. В некоторых областях сильные дожди повредили хлеба и снизили урожайность, особенно на правом берегу Волги, на Северном Кавказе и на Украине.

Примеры роли плохой погоды, вызывающей страшные неурожаи, есть и в истории других стран. Например, в Румынии сухая погода осенью 1931 года сменилась зимой с очень высоким уровнем выпадения снега, а потом холодной и влажной весной, что сделало растения слабыми, чувствительными к болезням и вызвало неурожай .

Итак, в 1932 году урожай хлеба оказался очень низким. «Низкий урожай 1932 г. сделал голод неизбежным» , - писал М. Таугер . В результате возникшей нехватки продовольствия, как в сельской местности, так и в городах Советского Союза в 1932–1933 гг. наступил голод.

Почему же центр не знал о том, сколько собрали хлеба на местах? Все дело в методах оценки урожая. Обычно он оценивался на глазок. Часто использовался также биологический метод, который был основан на том, что делалась случайная выборка участков поля и обмолот в этих участках поля. Затем производился пересчет будущего урожая на все поля. В феврале 1932 г. Колхозцентр издал распоряжение, предписывающее, чтобы колхозы оценивали будущий урожай, используя метровку (делается прикидочный сбор на случайно выбранных участках поля и затем проецируется на все посевы) . Как указывает М. Таугер , этот метод ведет к завышению ожидаемого урожая по сравнению с собранным на 15, а то и на 20 % . Очень часто неверные сведения посылались в более высокие инстанции и там подвергались критике.

Информированность Политбюро о положении дел на местах была столь низка, что Сталин в январе 1933 года на пленуме ЦК в своей речи отмечал, что неблагоприятные погодные условия вызвали потери зерна на Северном Кавказе и на Украине в 1932 году, но настаивал, что эти потери были меньше половины от тех потерь, что были зарегистрированы в 1931 году .

Устав колхоза от 1 марта 1930 года предписывал каждому колхозу посылать годовой итоговый отчет, Но только небольшая часть колхозов делала это. В 1930 году 33 % из 80 000 колхозов подготовили годовые отчеты, в 1931 году 26,5 % из 230 000 колхозов, а в 1932 году только 40 % от 230 000 колхозов послали годовые отчеты . Колхозы, которые готовили годовые отчеты, скорее всего, работали лучше тех, которые отчеты не сдавали . Совхозы обычно имели более низкую урожайность, чем колхозы . Урожайность в них в 1932 году часто была 2,9 ц с га.

Итак, не было надежной информации с мест для лидеров СССР . Хорошо работавшая бюрократическая машина царской России была разрушена. В годы НЭП она еще не была восстановлена и практически не действовала. После голода 1932–1933 годов систему информации пришлось налаживать заново. Часто руководители не знали элементарных вещей. Сталин писал Кагановичу, что государство должно знать, «сколько же платит ему крестьянство за услуги МТС» .

3). Голод 1932–1933 годов и украинские евреи.

Кроме указанных версий есть еще одна. Очень интересный момент подметил С. Покровский , участник форума С. Г. Кара-Мурзы. Он приводит данные о том, что к 1932–33 годам непосредственно в селах на Украине жило около 500 тыс. евреев. И около миллиона (или даже больше) - в местечках. Заметим, говорит С. Покровский, что евреи в деревне традиционно не были хлеборобами. Т. е. своего хлеба у них просто не было. И тем более этого хлеба не было в местечках. И ни там, ни там не было пайков. В условиях голодомора что сельские евреи, что евреи местечек, - просто не могли выжить. Или они должны были первыми умереть, или - разлететься по Союзу, подгоняемые голодом.

Молотов на политбюро ЦК КП(б)У 30 октября 1932 г. информировал, что обязательства Украины уменьшаются на 70 млн. пудов и устанавливается окончательный хлебозаготовительный план в объеме 282 млн. пудов, в том числе по крестьянскому сектору -- 261 млн. Иными словами, у крестьян требовалось изъять столько же, сколько уже было заготовлено с июня по октябрь. Срыв заготовок объяснялся отсутствием не хлеба, а борьбы за хлеб.

И действительно, борьбы не было.

Партийные, советские и хозяйственные работники, которых почти в полном составе бросили на хлебозаготовки, видели собственными глазами трагизм ситуации. Многие из них не могли оставаться лишь винтиками бездушной государственной машины.

Сталин на январском (1933г.) объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) прямо обвинил местные кадры в саботаже: «Наши сельские коммунисты, во всяком случае большинство из них... начали бояться того, что крестьяне не догадаются придержать хлеб для вывоза его потом на рынок по линии колхозной торговли и, чего доброго, возьмут да и сдадут весь свой хлеб на элеваторы».

Наглядным свидетельством полного равнодушия режима к людским жизням, приносимым в жертву его политике, стала серия мер, осуществленных в 1932 г.

В августе партийные активисты получили право конфисковывать зерно в личных крестьянских хозяйствах; тогда же был принят снискавший дурную славу закон «о трех колосках», предусматривавший смертную казнь за кражу «социалистической собственности». Любой взрослый и даже ребенок, пойманные хотя бы с горстью зерна возле государственного амбара или колхозного поля, могли быть казнены. При смягчающих обстоятельствах подобные «преступления против государства» карались десятью годами лагерей.

Чтобы предупредить уход крестьян из колхозов в поисках продуктов, вводилась паспортная система. В ноябре Москва приняла закон, по которому колхоз не мог выдавать крестьянам зерно, пока не был выполнен план сдачи хлеба государству. (1 января 1933 г.)

Предложить ЦК КП(б)У и СНК УССР широко оповестить через сельсоветы колхозы, колхозников и трудящихся единоличников, что:

• а) те из них, которые добровольно сдают государству ранее расхищенный и скрытый хлеб, не будут подвергаться репрессиям;
• б) в отношении колхозников, колхозов и единоличников, упорно продолжающих укрывать расхищенный и скрытый от учета хлеб, будут применяться строжайшие меры взыскания, предусмотренные постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. (об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности).

Чрезвычайная комиссия перевела Украину на блокадное положение. В поездах и на станциях бригады работников ГПУ проверяли багаж пассажиров и конфисковывали продовольствие, которое крестьяне приобрели за большие деньги или обменяли на ценные вещи в соседних с Украиной местностях, чтобы привезти голодающим семьям. Некоторые села заносились на «черную доску». В этих селах крестьяне лишались права на выезд, и если в селе не было запасов продовольствия, население вымирало. В частности, на Днепропетровщине большое село Гавриловка Межевского района вымерло полностью, село Вербки Павлоградского района -- наполовину. Под общим руководством чрезвычайной хлебозаготовительной комиссии Молотова отряды партийных активистов в поисках хлеба обшаривали каждый дом, взламывали полы, залезали в колодцы.

Даже тем, кто уже пухнул от голода, не разрешалось оставлять себе зерна.

Люди, не выглядевшее голодными, подозревались в припрятывании продуктов.

Обращаясь к событиям того времени, один из партийных активистов так обрисовывал мотивы своих действий: «Мы верили в мудрость Сталина как руководителя... Мы были обмануты, но мы хотели быть обманутыми. Мы так беззаветно верили в коммунизм, что были готовы на любое преступление, если его хоть немного приукрашивали коммунистической фразеологией».

Распространяясь на протяжении всего 1932 года, голод достиг пика в начале 1933-го. Подсчеты показывают, что в начале зимы на среднюю крестьянскую семью в пять человек приходилось около 80 кг зерна до следующего урожая. Другими словами, каждый член семьи получал для выживания 1,7 кг зерна в месяц. Оставшись без хлеба, крестьяне поедали домашних животных, крыс, ели кору и листья деревьев, питались отбросами хорошо снабжаемых кухонь начальства. Имели место многочисленные случаи каннибализма. Как пишет один советский

Однако еще перед смертью многие сходили с ума, теряли человеческий облик». Несмотря на то, что вымирали уже целые села, партийные активисты продолжали отбирать зерно. Один из них, Виктор Кравченко, позднее писал: «На поле битвы люди умирают быстро, их поддерживают товарищи и чувство долга. Здесь я увидел людей, умирающих в одиночестве, постепенно, умирающих страшно, бесцельно, без надежды, что их жертва оправданна. Они попали в капкан и остались там умирать от голода, каждый у себя в доме, по политическому решению, принятому где-то в далекой столице за столами совещаний и банкетов. Не было даже утешения неизбежности, чтобы облегчить этот ужас... Невыносимее всего был вид маленьких детей, у которых высохшие, как у скелета, конечности свисали по сторонам, раздувшихся живот». Голод стер с их лиц все признаки детства, превратив их в измученные кошмарные видения; только в их глазах оставался отблеск далекого детства». голодомор казнь кража национализм

С 1 ноября 1932 г. по 1 февраля 1933 г. молотовская комиссия дополнительно «заготовила» в Украине всего 104,6 млн. пудов зерна. Общее количество хлеба, изъятого государством с урожая 1932 г., составляло 260,7млн. пудов.

Таким образом. Молотов справился с выполнением хлебозаготовительного плана, хотя вывез из республики почти все наличные запасы.

В начале 1933 г. практически нигде в Украине хлебных запасов не осталось, а нужно было еще дожить до нового урожая. Зимние хлебозаготовки фактически отрывали последний кусок хлеба у голодающих.

В архивах не обнаружено документации чрезвычайной хлебозаготовительной комиссии. Потому, что ее и не было. Молотов, а иногда и Каганович, осуществляли инспекционные поездки по Украине, давали устные указания, а все письменные постановления относительно «усиления» хлебозаготовок, которые они считали нужными принять, шли под грифом республиканских органов за подписями генерального секретаря ЦК КП(б)У С. Косиора, председателя Совнаркома УССР В. Чубаря и др. Даже в протоколах заседаний политбюро ЦК КП(б)У, которые продолжались часами, зафиксировано только присутствие этих сталинских эмиссаров.

В продиктованном Молотовым постановлении Совнаркома УССР «О мерах по усилению хлебозаготовок» от 20 ноября 1932 г. был пункт о применении «натуральных штрафов». Шла речь о штрафовании мясом тех колхозов, которые «задолжали» по хлебозаготовкам, но не имели хлеба, чтобы рассчитаться с государством.

Штрафы должны были взиматься не только обобществленным скотом, но и скотом колхозников. Санкцию на них в каждом отдельном случае должен был давать облисполком.

Руководствуясь этой нормой, власти начали отбирать у крестьян, не имеющих хлеба, все другие продовольственные припасы.

Во всех местностях Украины, кроме пограничных, распространились подворные обыски с конфискацией, помимо хлеба, любых припасов продовольствия -- сухарей, картофеля, свеклы, сала, солений, фруктовой сушки и т.п., заготовленных крестьянами до нового урожая. Конфискация применялась как наказание за «кулацкий саботаж» хлебозаготовок.

Фактически же это действие было сознательно направлено на медленное физическое уничтожение крестьянских семей. Под видом хлебозаготовительной кампании на огромной территории Украины (как и Северного Кавказа, где чрезвычайную комиссию возглавлял Каганович) был развернут невиданный террор голодом, дабы научить тех, кто выживет, «уму-разуму» (выражение Косиора), то есть добросовестному труду на государство в общественном хозяйстве колхозов.

То, что происходило в Украине в 1933 г., нигде не отражено в документах официальных учреждений. Причиной является то, что Сталин приказал относиться к голоду как к несуществующему явлению. Даже в стенографических отчетах пленумов ЦК КП(б)У и протоколах политбюро ЦК КП(б)У этого периода слово «голод» не упоминается.

Не подлежит сомнению, что к гибели миллионов крестьян привело хладнокровное решение Сталина изъять у украинских крестьян все съестные припасы, а потом окутать голодающих завесой молчания, запретить какую-либо помощь им со стороны международной или советской общественности. Чтобы помешать самовольным побегам огромной массы голодающих за пределы республики, на ее границах были размещены заградительные отряды внутренних войск.

Смертность от голода началась уже в -первый месяц деятельности молотовской комиссии. С марта 1933 г. она стала массовой. Почти везде органы ГПУ регистрировали случаи людоедства и трупоедства. Стремясь уберечь от голодной смерти хотя бы детей, крестьяне увозили их в города и оставляли в учреждениях, больницах, на улицах. Однако Сталин в эти трагические месяцы невиданного в истории голодомора удосужился признать публично лишь «продовольственные трудности в ряде колхозов». В речи на всесоюзном съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 г. он цинично успокаивающе заявил:

«Во всяком случае, сравнительно с теми трудностями, которые переживали рабочие 10--15 лет назад, ваши нынешние трудности, товарищи колхозники, кажутся детской игрушкой».

Анализ ставших доступными данных демографической статистики 30-х гг. свидетельствует о том, что прямые потери населения Украины от голода 1932 г. составляют около 150 тыс. человек, а от голода 1933 г.-- 3--3,5 млн. человек. Полные демографические потери, включая снижение рождаемости под влиянием голода, достигают за 1932--1934 гг. 5 млн. человек.

Конечно, Сталин и его окружение смотрели на вещи иначе. В 1933 г. Мендель Хатаевич, еще один из сталинских ставленников в Украине, возглавлявший кампанию хлебозаготовок, гордо заявлял: «Между нашей властью и крестьянством идет беспощадная борьба. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Этот год стал испытанием нашей силы и их выдержки. Понадобился голод, чтобы показать им, кто здесь хозяин. Он обошелся в миллионы жизней, однако колхозная система утвердилась. Мы выиграли войну!»

Советская статистика того времени известна своей невысокой достоверностью (известно, что Сталин, недовольный результатами переписи 1937 г., показавшими ужасающий уровень смертности, приказал расстрелять ведущих организаторов переписи). Поэтому определить численность жертв голода очень сложно. Подсчеты, основанные на методах демографической экстраполяции, показывают, что число погибших во время голодомора в Украине составило от 3 до 6 млн. человек.

В то время как в Украине, особенно в юго-восточных ее районах, и на Северном Кавказе (где жило много украинцев) зверствовал голод, большая часть России едва почувствовала его. Одним из факторов, помогающих объяснить это обстоятельство, было то, что в соответствии с первым пятилетним планом «Украине предстояло стать колоссальной лабораторией новых форм социально-экономической и производственно-технической реконструкции для всего Советского Союза». Важность Украины для советских экономических прожектеров подчеркивалась, например, в редакционной статье «Правды» за 7 января 1933 г., озаглавленной: «Украина -- решающий фактор хлебозаготовок».

Соответственно и задачи, поставленные перед республикой, были непомерно велики. Как показал Всеволод Голубиичий, Украина, обеспечивавшая 27 % общесоюзного урожая зерна, должна была дать 38 % общего плана хлебозаготовок. Богдан Кравченко утверждает, что украинским колхозникам к тому же платили вдвое меньше, чем российским.

Украинцы, с их традицией частного землевладения, сопротивлялись коллективизации более ожесточенное чем русские. Именно поэтому режим осуществлял в Украине свою политику интенсивнее и глубже, чем где-либо еще, со всеми вытекающими отсюда страшными последствиями. Как указывал Василий Гроссман, писатель и бывший партийный активист «Было ясно, что Москва возлагает свои надежды на Украину.

Результатом же стало то, что наибольший гнет впоследствии обрушился именно на Украину. Нам говорили, что частнособственнические инстинкты здесь значительно сильнее, чем в Российской республике. И действительно, общее состояние дел на Украине было значительно худшим, чем в России».

Некоторые считают, что голодомор был для Сталина средством преодоления украинского национализма. Понятно, что взаимосвязь национального подъема и крестьянства не ускользнула от внимания советского руководства. Сталин утверждал, что «крестьянский вопрос в своей основе является сутью национального вопроса.

О дной из самых трагических страниц в истории поволжской деревни явился голод 1932-1933 годов. Долгое время эта тема была запретной для исследователей. Когда запреты были сняты, появились первые публикации, касающиеся этой темы . Однако до сих пор не использовались для ее раскрытия нетрадиционные для историков источники. Это хранящиеся в архивах ЗАГС Саратовского и Пензенского облисполкомов и 31 архиве ЗАГС райисполкомов указанных областей книги записей актов гражданского состояния о смерти, рождении и браке за период с 1927 по 1940 г. по 582 сельским Советам. Кроме того, в 46 деревнях 28 сельских районов Саратовской и Пензенской областей был проведен с использованием специально составленной анкеты «Свидетель голода 1932-1933 годов в деревне Поволжья» опрос испытавших на себе все его тяготы и невзгоды. Она содержит три группы вопросов: причины голода, жизнь деревни во время голода, последствия голода. Всего получено и обработано 277 анкет.

Районы Саратовской и Пензенской областей занимают примерно треть Поволжья. В начале 30-х годов их территория была разделена между Нижне-Волжским и Средне-Волжским краями; на значительной части современной территории Саратовской области располагались кантоны Автономной республики Немцев Поволжья (НП АССР). Специализировавшаяся на производстве зерна и являвшаяся одним из наиболее плодородных регионов страны, эта часть Поволжья в 1932-1933 гг. оказалась во власти голода. Смертность на территории всех исследованных сельских Советов в 1933 г. по сравнению с ближайшими предыдущими и последующими годами резко возросла. В 40 бывших районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев в среднем в 1933 г. по сравнению с 1927-1932 и 1934-1935 гг. она повысилась в 3,4 раза. Такой скачок мог быть вызван лишь одной причиной - голодом.

Известно, что в голодающих районах из-за отсутствия нормальной пищи люди вынуждены были питаться суррогатами и это приводило к росту смертности от болезней органов пищеварения. Актовые книги за 1933 г. показывают резкое ее увеличение (в 2,5 раза). В графе «причина смерти» появились записи: «от кровавого поноса», «от геморройного кровотечения вследствие употребления суррогата», «от отравления затирухой», «от отравления суррогатным хлебом». Значительно увеличилась смертность и в связи с такими причинами, как «воспаление кишечника», «желудочная боль», «болезнь живота» и т. д.

Другим фактором, вызвавшим рост смертности в 1933 г. в данном районе Поволжья, стали инфекционные болезни: тиф, дизентерия, малярия и др. Записи в актовых книгах позволяют говорить о возникновении здесь очагов эпидемий тифа и малярии. В с. Кожевино (Нижне-Волжского края) в 1933 г. из 228 умерших 81 умер от тифа и 125 - от малярии, О масштабах трагедии села говорят следующие цифры: в 1931 г. там умерло от тифа и малярии 20 человек, в 1932 г. - 23, а в 1933 г. - свыше 200 . Острые инфекционные (тиф, дизентерия) и массовые инвизионные (малярия) заболевания всегда сопутствуют голоду.

В актовых книгах обозначены и другие причины смерти населения в 1933 г., отсутствовавшие в прошлом, а теперь определявшие рост смертности и прямо указывающие на голод: многие крестьяне умерли «от голода», «от голодовки», «от бесхлебия», «от истощения организма на почве голодания», «с недоедания хлеба», «от голодной смерти», «от голодных отеков», «от полного истощения организма на почве недостаточного питания» и т. д. В с. Алексеевка из 161 умершего 101 погиб от голода .

Из 61 861 акта о смерти, имеющегося в просмотренных актовых книгах, голод в качестве непосредственной ее причины отмечают лишь 3043 акта на территории 22 из 40 обследованных районов. Это, однако, не означает, что в остальных районах в 1933 г. никто не умер от голода, напротив, и здесь резкий скачок смертности свидетельствует об обратном. Несоответствие записи в актах о смерти и реальной ее причины объясняется тем, что на работу органов ЗАГС в голодающих районах влияла общая политическая обстановка в стране. Устами Сталина на всю страну и на весь мир заявлялось, что в 1933 г. «колхозники забыли о разорении и голоде» и поднялись «на положение людей обеспеченных» .

В этих условиях большинство работников загсов, регистрировавших смерти, просто не вписывали запретное слово «голод» в соответствующую графу. О том, что оно было недозволенным, свидетельствует распоряжение ОГПУ г. Энгельса городскому загсу о запрещении в 1932-1933 гг. фиксировать диагноз «умер от голода». Обосновывалось это тем, что «контрреволюционные элементы», якобы засорявшие статистический аппарат, «пытались всякий случай смерти мотивировать голодом, в целях сгущения красок, необходимого для определенных антисоветских кругов» . Работники загсов при регистрации умерших от голода были вынуждены подменять причину смерти. По Сергиевскому сельсовету в 1933 г. 120 из 130 умерших были зарегистрированы умершими «по неизвестным причинам». Если учесть, что в 1932 г. там умерло всего 24 человека и причины их смерти были в актовых книгах точно определены, а на следующий год смертность возросла более чем в 5 раз, то напрашивается вывод о наступлении сильного голода, жертвами которого стали умершие по «неизвестным причинам» .

Факт наступления голода в 1932-1933 гг. в исследуемых районах подтверждается и таким демографическим показателем, всегда свидетельствующим о голоде, как падение рождаемости. В 1933-1934 гг. рождаемость здесь существенно упала по сравнению с ближайшими предыдущими годами. Если в 1927 г. на территории Первомайского сельсовета было зарегистрировано 148 рождений, в 1928 г. - 114, в 1929 г. -108, в 1930 г. - 77, в 1931 г. - 92, в 1932 г. - 75, то в 1933 г. всего 19, а в 1934 г. - 7 рождений .

В Новобурасском, Энгельсском, Ровенском, Красноармейском, Марксовском, Дергачевском, Озинском, Духовницком, Петровском, Балтайском, Базарно-Карабулакском, Лысогорском, Ершовском, Ртищевском, Аркадакском, Турковском, Романовском, Федоровском, Аткарском, Самойловском районах Саратовской обл. и в Камешкирском, Кондольском, Някольском, Городищенском и Лопатинском районах Пензенской обл. в 1933-1934 гг. рождаемость упала в 3,3 раза по сравнению с ее средним уровнем за 1929-1932 годы. Причинами этого явления были высокая смертность во время голода потенциальных родителей; отток взрослого населения, уменьшивший число потенциальных родителей; снижение у взрослого населения способности к воспроизводству потомства вследствие физического ослабления организма в результате голодания.

Повлиявшая на уровень рождаемости в 1933-1934 гг. повышенная смертность в 1933 г. такой категории потенциальных родителей, как молодежь, подтверждается значительным уменьшением в те годы в сельской местности числа зарегистрированных браков. Например, число браков, зарегистрированных в 1927-1929 гг. в Петровском, Аткарском, Ровенском, Калининском, Марксовском, Балашовском, Ершовском, Турковском, Аркадакском районах Саратовской обл. уменьшилось в среднем в 2,5 раза.

Эпицентр голода, характеризующийся наивысшим уровнем смертности и самой низкой рождаемостью, находился, видимо, на территории Саратовской обл., на Правобережье и в левобережных кантонах Автономной республики Немцев Поволжья. В 1933 г. уровень смертности сельского населения на Правобережье по сравнению со средним уровнем смертности в 1927-1932 и 1934-1935 гг. увеличился в 4,5 раза, на Левобережье - в 2,6 раза, на территории исследованных районов НП АССР - в 4,1 раза. Рождаемость в 1933-1934 гг. по сравнению с ее средним уровнем в 1929-1932 гг. упала на Правобережье в 4 раза, на Левобережье - в 3,8 раза, в районах НП АССР - в 7,2 раза. В результате голода были существенно подорваны жизненные силы поволжской деревни. Об этом свидетельствует резкое падение рождаемости во многих саратовских и пензенских деревнях: судя по записям в актовых книгах, во многих деревнях уже не игралось столько свадеб и не рождалось столько детей, сколько в предшествующие коллективизации и голоду годы.

Голод 1932-1933 гг. оставил глубокий след в народной памяти. «В тридцать третьем году всю поели лебеду. Руки, ноги опухали, умирали на ходу», - вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень частушку, в которой отразилась народная оценка этой трагедии. В ходе анкетного опроса 99,9% подтвердили наличие голода в 1932-1933 гг., подтверждают и то, что он был слабее голода 1921-1922 гг., но сильнее голода 1946-1947 годов. Во многих районах масштабы голода были очень велики. Такие деревни, как Ивлевка Аткарского района, Старые Гривки Турковского района, колхоз им. Свердлова Федоровского кантона НП АССР, почти полностью вымерли. «В войну не погибло столько в этих деревнях, сколько погибло во время голода», - вспоминали очевидцы.

Во многих деревнях были общие могилы (ямы), в которых, нередко без гробов, иногда целыми семьями хоронили умерших от голода. У 80 из более 300 опрошенных во время голода умерли близкие родственники. Очевидцами были засвидетельствованы факты людоедства в таких селах, как Симоновка, Новая Ивановка Баландинского района, Ивлевка - Аткарского, Залетовка - Петровского, Огаревка, Новые Бурасы - Новобурас-ского, Ново-Репное - Ершовского, Калмантай - Вольского районов, Шумейка - Энгельсского и Семеновка - Федоровского кантонов НП АССР, Козловка - Лопатинского района.

Американский историк Р. Конквест высказал суждение, что на Волге голод разразился «в районах, частично населенных русскими и украинцами, но больше всего поражены были им немецкие поселения». На этом основании он делает вывод, что НП АССР, «видимо, и была главной мишенью террора голодом» . Действительно, в 1933 г. уровень смертности сельского населения в исследованных районах этой республики был очень высоким, а рождаемость в этом и последующих годах резко упала. О сильном голоде, фактах массовой смертности населения сообщала в специальном письме Сталину бригада писателей во главе с Б. Пильняком, вероятно, побывавшая там в 1933 году . В голодающих кантонах были зафиксированы факты людоедства . Воспоминания о голоде как немцев, так и представителей других национальностей, проживавших в то время на территории республики, говорят о массовом голоде, наступившем там в 1932-1933 годах.

Сравнительный анализ анкетных данных, полученных в результате опроса свидетелей голода в мордовском с. Осановка Балтайского р-на, мордовско-чувашском с. Еремкино Хвалынского р-на, чувашском с. Калмантай Вольского р-на, татарском с. Осиновый Гай и литовском с. Черная Падина Ершовского р-на, в украинских селах Шумейка Энгельсского и Семеновка Федоровского кантонов и в 40 русских селах, показал, что острота голода была очень сильна не только в районах НП АССР, но и во многих саратовских и пензенских деревнях, расположенных вне ее границ.

«Что это было: организованный голод или засуха?», - этот вопрос прозвучал в письме в редакцию журнала «Вопросы истории» А. А. Орловой . Наступление голода в Поволжье, в том числе в исследуемых районах, обычно (в 1921 и 1946 гг.) было связано с засухами и недородами. Засуха здесь явление закономерное. 75% опрошенных отрицали наличие сильной засухи в 1932-1933 гг.; остальные указали, что засуха была в 1931 и 1932 гг., но не такая сильная, как в 1921 и 1946 гг., когда привела к недороду и голоду. Специальная литература в основном подтверждает оценку климатических условий 1931-1933 гг., данную свидетелями голода. В публикациях на эту тему при перечислении длинного ряда засушливых лет в Поволжье 1932 и 1933 гг. выпадают. Засуху, среднюю по принятой классификации и более слабую, чем засухи 1921, 1924, 1927, 1946 гг., ученые отмечают только в 1931 году. Весна и лето 1932 г. были обычными для Поволжья: жаркими, местами с суховеями, не идеальными для посевов, особенно в Заволжье, но в целом погода оценивается специалистами как благоприятная для урожая всех полевых культур . Погода, конечно, влияла на снижение урожайности зерновых, но массового недорода в 1932 г. не было.

Опрошенные старожилы саратовских и пензенских деревень засвидетельствовали, что, несмотря на все издержки коллективизации (раскулачивание, лишившее деревню тысяч опытных хлеборобов; резкое сокращение численности скота в результате его массового убоя и т. д.), в 1932 г. все же удалось вырастить урожай, вполне достаточный, чтобы прокормить население и не допустить массового голода. «Хлеб в деревне в 1932 г. был», - вспоминали они. В1932 г. валовой сбор зерновых культур по всем секторам сельского хозяйства в Нижне-Волжском крае составил 32 388,9 тыс. ц, лишь на 11,6% менше, чем в 1929 г.; в Средне-Волжском крае -45 331,4 тыс. ц, даже на 7,5% больше, чем в 1929 году . В целом урожай 1932 г. был средним за последние годы. Его было вполне достаточно, чтобы не только не допустить массового голода, но и определенную часть сдать государству.

Коллективизация, существенно ухудшившая материальное положение крестьянства и приведшая к общему упадку сельского хозяйства, однако массового голода в данном районе Поволжья не вызвала. В 1932-1933 гг. он наступил не вследствие засухи и недорода, как это было прежде в Поволжье, и не из-за сплошной коллективизации, а в результате принудительных сталинских хлебозаготовок. Это был первый в истории поволжской деревни искусственно организованный голод.

Лишь 5 из более чем 300 опрошенных очевидцев событий 1932-1933 гг. не признавали связи хлебозаготовок с наступлением голода. Остальные либо назвали их в качестве главной причины трагедии, либо не отрицали их негативного влияния на продовольственное положение деревни. «Голод был потому, что хлеб сдали», «весь, до зерна, под метелку государству вывезли», «хлебозаготовками нас мучили», «продразверстка была, весь хлеб отняли», - говорили крестьяне.

К началу 1932 г. деревня была ослаблена коллективизацией, хлебозаготовками 1931 г., не совсем благоприятными погодными условиями прошедшего года, вызвавшими в некоторых районах недород. Многие крестьяне уже тогда голодали. Очень тяжело проходили основные сельскохозяйственные работы. Начался интенсивный уход крестьян в города, другие районы страны, напоминавший бегство. И в этой ситуации руководство страны, которому было известно о положении в Поволжье, утвердило в 1932 г. явно завышенные планы хлебозаготовок для Нижней и Средней Волги. При этом не учитывались трудности организационно-хозяйственного становления только что созданных колхозов, о чем красноречиво свидетельствовали массовые протесты председателей колхозов и сельсоветов, районных партийных и советских органов, направляемые краевому руководству.

Несмотря на энергичные усилия партийно-хозяйственного руководства, практиковавшего в сентябре - ноябре снятие с работы и исключение из партии руководителей районов, «срывавших план»; занесение на «черные доски» не выполняющих план колхозов, населенных пунктов, районов; объявление им экономического бойкота и другие меры, планы хлебозаготовок не выполнялись . Ситуация изменилась в декабре 1932 г., когда в регион по указанию Сталина прибыла комиссия ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозаготовок во главе с секретарем ЦК партии П. П. Постышевым. Думается, что оценка работы этой комиссии и ее председателя, которая имеется в литературе , требует уточнения, если не пересмотра.

Комиссия и лично Постышев (так же как В. М. Молотов, побывавший на Украине, и Л. М. Каганович - на Украине и Северном Кавказе) несут ответственность за искусственно организованный голод в рассматриваемом районе Поволжья. Именно под давлением комиссии ЦК ВКП(б) (в ее состав кроме Постышева входили Зыков, Гольдин и Шкляр) местное руководство, опасаясь репрессий за срыв хлебозаготовок, чтобы выполнить план, пошло на изъятие хлеба, заработанного колхозниками на трудодни и имевшегося у единоличников. Это в конечном итоге и привело к массовому голоду в деревне .

О методах работы Постышева и его комиссии, требовавших любой ценой выполнить план хлебозаготовок, говорят следующие факты. Только в декабре 1932 г. за невыполнение плана хлебозаготовок решениями бюро Нижне-Волжского крайкома партии, на заседаниях которого присутствовали члены комиссии ЦК и сам Постышев, были сняты с работы 9 секретарей райкомов и 3 председателя райисполкомов ; многих впоследствии исключили из партии и отдали под суд. Во время совещаний с местным партийно-хозяйственным активом по вопросам хлебозаготовок (об этом рассказали участники таких совещаний в г. Балашове И. А. Никулин и П. М. Тырин) прямо в зале, где проходили эти заседания, по указанию Постышева, за невыполнение плана хлебозаготовок снимали с работы секретарей райкомов партии и работники ОГПУ арестовывали председателей колхозов. На словах, в печати Постышев выступал против изъятия хлеба у выполнивших план колхозов, против нарушения законности во время проведения хлебозаготовок, на деле же занимал жесткую позицию, которая толкала местное руководство на противозаконные меры в отношении тех, кто не выполнял план.

В конце декабря 1932 - начале января 1933 г. началась настоящая война против колхозов и единоличных хозяйств, не выполнявших план. В решении бюро Нижне-Волжского крайкома партии от 3 января указывалось: «Крайком и крайисполком требуют от райисполкомов и райкомов районов, сорвавших план, безусловного выполнения плана хлебозаготовок к 5 января, не останавливаясь перед дополнительными заготовками в колхозах, выполнивших план, допуская частичный возврат от колхозников авансов» . Районным советским органам было разрешено начать проверку «расхищенного хлеба» колхозниками и единоличниками .

О том, каким образом в саратовских и пензенских деревнях выполнялись данные директивы, говорят многочисленные свидетельства очевидцев. У крестьян отбирали хлеб, заработанный на трудодни, в том числе и оставшийся с прошлых лет; хлеб на трудодни не выдавали; вывозили семенной хлеб. Нередко в ходе хлебозаготовок к крестьянам применялось насилие. В с. Боцманово Турковского района уполномоченный по хлебозаготовкам из Балашова Шевченко, чтобы «выбить» хлеб, посадил в амбар под замок почти все село (свидетельствует М. Е. Дубровин, проживающий в рабочем поселке Турки Саратовской обл.). «Приходили, хлеб силком забирали и увозили», «дали, а потом отобрали», «ходили по домам, забирали хлеб и картошку; тех, кто противился, сажали на ночь в амбар», «из печки [хлеб] вытаскивали», - вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень.

Чтобы выполнить план, хлеб вывозили не только на лошадях, но и на коровах. Председателю Студено-Ивановского колхоза Турковского района М. А. Горюнову (проживает в Турках) уполномоченный по хлебозаготовкам приказал выделить колхозных лошадей для оказания помощи соседнему колхозу в вывозе хлеба. Лошади сделали два рейса, прошли свыше 100 км; посылать их в третий рейс председатель не соглашался: «Угробим лошадей!» Его заставили подчиниться, и вскоре 24 лошади пали. Председателя отдали под суд за то, что он отказался признать виновными в гибели лошадей колхозных конюхов (мол, плохо кормили), как ему советовал уполномоченный. Применялось насилие и при выполнении плана засыпки семян в общественные амбары. Местные активисты нередко ходили по дворам и искали хлеб; все, что находили, отбирали.

Организаторы заготовок объясняли крестьянам, что хлеб пойдет рабочему классу и Красной Армии, но в деревне ходили упорные слухи, что на самом деле хлеб отбирают для того, чтобы вывезти его за границу. Именно тогда в деревне появились невеселые частушки, поговорки: «Рожь, пшеницу отправили за границу, а цыганку-лебеду - колхозникам на еду», «Дранку, барду, кукурузу - Советскому Союзу, а рожь, пшеницу отправили за границу», «Наша горелка хлебородная - хлеб отдала, сама голодная». Хлебозаготовки и наступивший голод многие крестьяне связывали с именами Сталина и Калинина. «В 1932 году Сталин сделал засыпь, поэтому и наступил голод», - говорили в деревнях. В частушках, за пение которых грозило тюремное заключение, звучали слова: «Когда Ленин был жив, нас кормили. Когда Сталин поступил, нас голодом морили».

В 1933 г. в поволжской деревне ходили слухи, что проводится «сталинская выкачка золота»: голодовка сделана для того, чтобы через магазины Торгсина за бесценок, в обмен на продукты питания отобрать у населения золото, серебро, другие ценности. Организацию голода с помощью хлебозаготовок крестьяне объясняли стремлением Калинина наказать их за нежелание добросовестно работать в колхозах, приучить крестьян к колхозам. В саратовских и пензенских деревнях в 1933 г. шла молва, что подобно известному дрессировщику Дурову, который голодом приучал животных к повиновению, Калинин решил голодом приучить крестьян к колхозам: перенесут голод, значит, привыкнут к колхозам, будут лучше работать и ценить колхозную жизнь.

В ходе хлебозаготовок 1932 г., обрекавших деревню на голод, открытого массового сопротивления крестьян не было. Большинство опрошенных объясняло это страхом перед властью и верой в то, что государство окажет помощь деревне. И все-таки исключения встречались. В дер. Красный Ключ Ртищевского р-на, свидетельствует С. Н. Федотов (проживает в г. Ртищево Саратовской обл.), узнав о решении вывезти семенной хлеб, у амбара, где он хранился, собралась почти вся деревня; крестьяне сорвали замок и зерно разделили между собой. В с. Потьма того же района (рассказал проживающий в г. Ртищево И. Т. Артюшин) произошло массовое выступление крестьян, которое было подавлено милицией.

Основными формами протеста крестьян против принудительных хлебозаготовок стали скрытые действия: нападения на «красные обозы», вывозившие хлеб из деревень, воровство хлеба с этих обозов, разборка мостов. Отдельные крестьяне открыто высказывали организаторам хлебозаготовок недовольство; к ним применялись репрессивные меры (свидетельства М. А. Федотова из рабочего поселка Новые Бурасы, С. М. Берденкова из дер. Трубечино, Турковского р-на, А. Г. Семикина из рабочего поселка Турки Саратовской обл.).

Таким образом, данные архивных документов и опросы очевидцев событий свидетельствуют: принудительные хлебозаготовки 1932 г. оставили поволжскую деревню без хлеба и стали главной причиной трагедии, которая разыгралась там в 1933 году. Вызванный проведенными с нарушением закона и морали хлебозаготовками массовый голод, унесший десятки тысяч крестьянских жизней и подорвавший здоровье оставшихся в живых, является одним из тягчайших преступлений сталинщины, ее организованной антигуманной акцией.

По этой теме читайте также:

Примечания

1. См., напр., ЗЕЛЕНИН И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации. - История СССР, 1989, № 2, с. 16-17; Проблемы устной истории в СССР (тезисы научной конференции 28-29 ноября 1989 г. в г. Кирове). Киров. 1990, с. 18-22.

2. Архив ЗАГС Петровского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Кожевинскому сельсовету за 1931-1933 годы.

3. Архив ЗАГС Новобурасского райисполкома Саратовской области, актовая книга о смерти по Ново-Алексеевскому сельсовету за 1933 год.

4. Ленин и Сталин о труде. М. 1941, с. 547, 548, 554, 555.

5. Центральный государственный архив народного хозяйства (ЦГАНХ) СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479, 486.

6. Архив ЗАГС Аркадакского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Сергиевскому сельсовету за 1932-1933 годы.

7. Архив ЗАГС Ртищевского райисполкома Саратовской области, книги записей актов гражданского состояния о рождении по Первомайскому сельсовету за 1927-1934 годы.

8. КОНКВЕСТ Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом. Лондон. 1988, с. 409, 410.

9. ЦГАНХ СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479-481, 483, 485, 486, 488.

10. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при-ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 112, оп. 34, д. 19, л. 20.

11. Вопросы истории, 1988, № 12, с. 176-177.

12. Суховеи, их происхождение и борьба с ними. М. 1957, с. 33; Засухи в СССР, их происхождение, повторяемость и влияние на урожай. Л. 1958, с. 38,45,50,166-169; КАБАНОВ П. Г. Засухи в Саратовской области. Саратов. 1958, с. 2; Климат юго-востока Европейской части СССР. Саратов. 1961, с. 125; КАБАНОВ П. Г., КАСГРОВ В. Г. Засухи в Поволжье. В кн: Научные труды НИИ сельского хозяйства Юго-Востока. Вып. 31. [Саратов]. 1972, с. 137; Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935. М. 1936, с. 270-271.

13. Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935, с. 270-271.

14. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 2550, лл. 29 об., 305; д. 3757, л. 161; д. 3767, л. 184; д. 3768, лл. 70, 92; д. 3781, л. 150; д. 3782, л. 11; Волжская коммуна, 12-14. XI. 1932; Поволжская правда, 15,29. X. 1932; Саратовский рабочий, 2.1. 1933; Борьба, 30. XI. 1932.

15. См. История СССР, 1989, № 2, с. 16-17.

16. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 3769, л. 9; д. 3768, лл. 139,153.

17. Там же, д. 3768, лл. 118 об., 129,130 об., 148,153.

18. Там же, д. 3769, л. 9.

19. Там же, д. 3768, лл. 139,153.

В 1932-1933 г. на Украине, Кубани и Поволжье засухи не было
Каковы же были причины голода? Традиционно голод в России был связан с засухами и недородами хлебов. Поэтому принципиальным для нас является вопрос о погодных условиях и урожае в зерновых районах СССР накануне трагедии. На этот счет нами собраны многочисленные факты. Прежде всего имеются очень важные свидетельства специалистов, непосредственно наблюдавших за погодой и урожаем 1932 года в зерновых районах СССР. Так, Комиссия президиума ЦИК по изучению хода советского экономического и культурного строительства на территории Северного Кавказа в своем отчетном докладе, написанном в январе 1933 года, затрагивая вопрос об урожае 1932 года, заключила, что погодный фактор не заслуживал внимания с точки зрения его включения в итоговый отчет.
В письме Сталину от 26 июля 1932 года К.Е. Ворошилов, побывавший в Северо–Кавказском крае, сообщал: “Климатические (метеорологические) условия текущей весны и лета на С.К. были исключительно благоприятны” . Эндрю Кэрнс, шотландско–канадский специалист по пшенице, объехавший весной – летом 1932 года основные сельскохозяйственные районы, включая Украину, указал на проходившие дожди и не привел никаких сведений о природных катаклизмах типа засух, наводнений и т.д. Он отмечал, что, хотя зерновые хлеба вокруг Киева и Днепропетровска были довольно бедными, цвет пшеницы говорил о том, что она вовремя получила необходимое количество осадков. Аналогичную ситуацию наблюдал Кэрнс и на Кубани.
То же самое можно сказать и о Поволжье, регионе традиционно подверженном засухам и недородам. В 1931–1933 годах специалистами-метеорологами установлена следующая характеристика погоды в весенне-летний период, определяющий созревание сельскохозяйственных культур. 1931 год – средняя засуха в районе городов Саратова и Сталинграда, сильная – в районе г. Безенчука. В 1932 году – засухи нет. По мнению специалистов, этот год можно охарактеризовать, как “благоприятный для урожая всех полевых культур” . Известными российскими исследователями засух В.Ф. Козельцевой и Д.А. Педью по 40 метеостанциям, расположенным в Европейской части страны, в том числе и в рассматриваемых регионах, был рассчитан индекс засушливости, характеризующий интенсивность атмосферной засушливости за май–август 1900–1979 годов.
Было установлено, что в 1931 году индекс атмосферной засушливости в районе городов Саратова, Оренбурга, Астрахани был значительнее слабее, чем в 1921, 1924 годах. В 1932 году индекс атмосферной засушливости не показывал засухи в Поволжье, на Дону и Кубани. По просьбе автора, в бывшем Всесоюзном научно-исследовательском институте сельскохозяйственной метеорологии (г. Обнинск) по методике, разработанной доктором физико-математических наук О.Д. Сиротенко, сотрудницей института В.Н. Павловой с помощью математического моделирования была определена урожайность одной из основных зерновых культур Поволжья яровой пшеницы за период с 1890 по 1990 годы, исходя из агроклиматических условий данных лет. Гипотетически был определен средний уровень урожайности яровой пшеницы за 100 лет и ее отклонения от этого уровня за каждый из данных 100 лет. Было установлено, что в 1931 году на территории Нижне–Волжского и Средне–Волжского краев должно было произойти существенное снижение урожайности яровой пшеницы вследствие засухи.
В 1932 году ситуация уже складывалась по другому. Гипотетически урожайность яровой пшеницы должна была равняться средней за 100 лет в сельских районах современных Волгоградской и Ульяновской областей, незначительно снизиться в современных районах Саратовской (на 30%) и Самарской (на 10%) областей, и более серьезно упасть в Оренбургской области (на 40%) . О том, что в Поволжье в 1932 году погода не могла существенно снизить урожайность зерновых культур, говорит и такой факт. В Саратове на экспериментальной станции Института зерна урожай пшеницы в 1932 году в среднем составил 15 центнеров с гектара, в то время как самое лучшее хозяйство во всем Поволжье дало в этом году урожайность 6 центнеров с гектара.
В ходе социологического обследования деревень Поволжья и Южного Урала старожилам нами был задан вопрос, касающийся влияния погодных условий на наступление голода. В составленной анкете он звучал следующим образом: “Достаточным ли был урожай зерновых, собранный крестьянами вашего села накануне голода, чтобы обеспечить их семьи хлебом до следующего урожая, или этот урожай полностью или частично погиб вследствие засухи?”. Из 617 человек, опрошенных, уверенно ответить смогли 293 человека. Из них 206 ответили утвердительно и 87 – отрицательно. То есть, из числа сумевших дать ответ на указанный вопрос, преобладающее большинство свидетелей событий 1932–1933 годов в Нижне-Волжском и Средне-Волжском краях (70,2%) не признали влияния погодных условий на наступление голода.
В то же время почти 30% заняли иную позицию. Но здесь следует оговориться, что и эти 30% не отрицали негативных последствий коллективизации и хлебозаготовок для судеб крестьянства и подчеркивали, что хлеб вывезли из деревни, несмотря на засуху. Таким образом, очевидцы рассматриваемых событий подтвердили данные других источников о характере погодных условий в Поволжье и на Южном Урале в 1932 году.
В целом можно заключить, что в 1931–1932 годах погода в зерновых районах СССР была не совсем благоприятной для сельского хозяйства. Однако при сохранении существовавшего уровня агротехники она не могла вызвать массового недорода хлебов. В 1932 году в зерновых районах не было засухи, аналогичной по своей интенсивности и границам распространения засухам ХIХ – первой половины ХХ вв., приводившим к повсеместной гибели посевов.
Речь может идти лишь о локальной засухе в отдельных районах, средней по своей интенсивности. Поэтому голод 1932–1933 годов – это не результат стихийных бедствий, а закономерное следствие аграрной политики сталинского режима и реакции на нее крестьянства.

Причина голода 1932–1933 г. - хлебозаготовки и политика коллективизации

Поэтому голод 1932–1933 годов – это не результат стихийных бедствий, а закономерное следствие аграрной политики сталинского режима и реакции на нее крестьянства.
Его непосредственными причинами стала антикрестьянская политика коллективизации и хлебозаготовок, проводившаяся сталинским руководством ради решения задач форсированной индустриализации страны и укрепления собственной власти. В 1932–1933 годах голод поразил не только Украину, а все основные зерновые районы СССР, зоны сплошной коллективизации.
Внимательное изучение источников указывает на единый в своей основе механизм создания голодной ситуации в зерновых районах страны. Повсюду это насильственная коллективизация, принудительные хлебозаготовки и госпоставки других сельскохозяйственных продуктов, раскулачивание, подавление крестьянского сопротивления, разрушение традиционной системы выживания крестьян в условиях голода (ликвидация кулака, борьба с нищенством, стихийной миграцией и т.д.). Самое главное, что шел процесс одновременного вхождения коллективизированных регионов СССР в голод. Мы еще раз подчеркиваем, одновременного вхождения. Логическую цепочку событий, приведших к трагедии, можно выстроить следующим образом – коллективизация, хлебозаготовки, аграрный кризис 1932 года, крестьянское сопротивление, “наказание крестьян с помощью голода” во имя укрепления режима и утверждения колхозного строя.
О неразрывной связи коллективизации и голода можно судить хотя бы по такому очевидному факту, как прекращение в 1930 году полосы стабильного развития советской деревни, наступившей после голодных 1924–1925 годов. Уже 1930 год – год сплошной коллективизации – ознаменовал возвращение призрака голода. В ряде районов Украины, Северного Кавказа, Сибири, Нижней и Средней Волги возникли продовольственные затруднения вследствие хлебозаготовительной кампании 1929 года, использовавшейся в качестве катализатора колхозного движения. Казалось, 1931 год должен стать для хлеборобов сытым, поскольку в 1930 году вследствие исключительно благоприятных погодных условий в зерновых районах страны был собран рекордный урожай (по официальным данным – 835,4 млн. центнеров, в действительности же – не более 772 млн. центнеров) . Но нет. Зима–весна 1931 года – печальный предвестник будущей трагедии.
В редакции центральных газет шли многочисленные письма колхозников Поволжья, Северного Кавказа и других районов о тяжелом материальном положении. Основными причинами возникших трудностей в этих письмах назывались хлебозаготовки и политика коллективизации. Причем нередко ответственность за это возлагалась лично на Сталина. “Люди дышат огнем, проклинают самого тов. Сталина, который создал эту скорбь”, – говорилось в одном из таких писем. Опыт первых двух лет коллективизации наглядно продемонстрировал, что сталинские колхозы по своей сути не имели ничего общего с крестьянскими интересами. Они рассматривались властью прежде всего как источник для получения товарного хлеба и другой сельскохозяйственной продукции. Интересы хлеборобов при этом в расчет не брались.
Об этом очень красноречиво говорили система планирования хлебозаготовок и методы их осуществления. Уже первый год коллективизации ясно показал те цели, ради которых она осуществлялась. В 1930 году государственные заготовки зерна, по сравнению с 1928 годом, выросли в 2 раза. Из деревень в счет хлебозаготовок было вывезено рекордное за все годы Советской власти количество зерна (221,4 млн. центнеров). В основных зерновых районах заготовки составили в среднем 35–40% . В 1928 году они колебались в пределах 20–25%. Так, например, в 1930 году в Северо-Кавказском крае валовой сбор зерна вырос до 60,1 млн. центнеров, по сравнению с 49,3 млн. центнеров в 1928 году.
В то же время, в счет хлебозаготовок было изъято 22,9 млн. центнеров, по сравнению с 10,7 млн. центнеров в 1928 году, то есть на 107% больше. Причем, Северный Кавказ выполнил не только первоначальный план, но и дополнительный, сдав в счет хлебозаготовок часть посевного материала, фуражного и продовольственного зерна. В результате, как уже говорилось, некоторые районы Северо–Кавказского края весной 1931 года испытывали серьезные продовольственные трудности, и в них пришлось завозить семена для засева колхозных полей. 1931 год выдался не совсем благоприятным по погодным условиям. Хотя не такая сильная, как в 1921 году, но все же засуха поразила пять основных районов Северо-востока страны (Зауралье, Башкирию, Западную Сибирь, Поволжье, Казахстан) . Это самым негативным образом сказалось на урожайности и валовых сборах зерновых хлебов. В 1931 году был получен пониженный урожай зерновых, по официальным данным, 694,8 млн. центнеров (в 1930 году – 772 млн. центнеров) .
Однако государственные заготовки хлеба не только не были сокращены, по сравнению с урожайным 1930 годом, но даже повышены. Например, для пораженных засухой Нижне–Волжского и Средне–Волжского краев план хлебозаготовок составил соответственно 145 млн. пудов и 125 млн. пудов (в 1930 году они равнялись 100,8 млн. пудов и 88,6 млн. пудов).

Методы выполнения планов хлебозаготовок

Методы выполнения планов хлебозаготовок носили характер продразверстки. В деревню вернулись порядки эпохи “военного коммунизма”. Местные власти, под давлением Центра, выгребали из колхозов и единоличных хозяйств весь наличный хлеб. С помощью “конвейерного метода” уборки, встречных планов и других мер устанавливался жесткий контроль над выращенным урожаем. Недовольных крестьян и активистов безжалостно репрессировали: раскулачивали, высылали, отдавали под суд.
При этом инициатива в “хлебозаготовительном беспределе” исходила от сталинского руководства и лично Сталина. Наглядным свидетельством этого является выступление Сталина на октябрьском 1931 года пленуме ЦК ВКП(б). Прозвучавшие на пленуме просьбы секретарей Средне–Волжского и Нижне–Волжского крайкомов о сокращении хлебозаготовок в связи с недородом (при этом приводились конкретные данные об урожайности) Сталин отверг в резкой форме, поиронизировав над тем, “какими точными в последнее время” стали секретари… А присутствующий на пленуме нарком Наркомата снабжения Микоян, непосредственно отвечавший за снабжение населения продуктами питания, подводя итоги заслушанным сообщениям, подчеркнул: “Вопрос не в нормах, сколько останется на еду и пр., главное в том, чтобы сказать колхозам: “в первую очередь выполни государственный план, а потом удовлетворяй свой план” .

Сокращение поголовья скота

Таким образом, давление на колхозную деревню шло с самого верха. Сталин и его ближайшее окружение несли личную ответственность за все действия местных властей по реализации их решений и их трагические последствия. Результатом подобной политики, а также коллективизации в целом, явился глубокий кризис сельскохозяйственного производства в 1932 году. Его осязаемыми проявлениями стали: резкое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота, стихийные миграции сельского населения, снижение качества основных сельскохозяйственных работ. К началу посевной 1932 года стал очевиден тот невосполнимый урон, который понесло животноводство в результате коллективизации. Страна лишилась половины поголовья, потеряв примерно столько же животноводческой продукции. Только в 1958 году в СССР был превышен уровень 1928 года по основным видам поголовья скота.
Из–за недостатка фуража, обусловленного последствиями хлебозаготовок, зимой 1931/32 года произошло самое резкое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота с начала коллективизации: пало 6,6 млн. лошадей – четвертая часть из еще оставшегося тяглового скота, остальной скот был крайне истощен. Общее поголовье рабочих лошадей и быков сократилось в СССР с 27,4 млн. в 1928 году до 17,9 млн. в 1932 году. В Нижне–Волжском и Средне–Волжском краях в 1932 году наблюдалась аналогичная картина. Произошло самое большое за все годы коллективизации сокращение поголовья скота. Если в 1931 году по сравнению с 1930 годом на Нижней Волге численность лошадей сократилось на 117,0 тысяч, на Средней Волге – на 128,0 тысяч, то в 1932 году по сравнению с 1931 годом этот показатель на Нижней Волге составил 333,0 тысяч лошадей, на Средней Волге – 300,0 тысяч.
Поэтому, по данным Наркомзема СССР, в весеннюю посевную кампанию 1932 года, например, в Нижне–Волжском крае нагрузка на одну рабочую лошадь в среднем составила 23 гектара (вместо 10 гектаров до начала коллективизации) . Отсюда вполне закономерным было снижение качества основных полевых работ в колхозах в 1932 году. Трагическим по своим последствиям для деревни стало принудительное обобществление коров и личного скота колхозников. Источником этого беззакония стало постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 30 июля 1931 года “О развертывании социалистического животноводства” . На практике его выполнение вылилось в банальную реквизицию скота с крестьянских подворий. Ответом на такого рода действия явились массовые выходы крестьян из колхозов с требованием вернуть им скот, инвентарь, часть посевов. Крестьяне уничтожали скот, подрывая тем самым основы не только животноводства, но и продовольственной безопасности.

Массовая миграция крестьян в города

Массовая миграция наиболее здоровых и молодых крестьян в города сначала от страха перед раскулачиванием, а затем из колхозов в поисках лучшей доли также существенно ослабила производственный потенциал деревни в 1932 году. Вследствие тяжелого продовольственного положения зимой 1931/32 года из сельской местности началось бегство в города и на заработки наиболее активной части колхозников и единоличников, прежде всего мужчин трудоспособного возраста. Значительная часть колхозников пыталась выйти из колхозов и вернуться к единоличному хозяйствованию. Пик массовых выходов пришелся на первое полугодие 1932 года, когда число коллективизированных хозяйств в РСФСР сократилось на 1370,8 тыс., в Украине на 41,2 тысячи.
Несанкционированное отходничество из деревни в города и промышленные районы составило по СССР за период с октября 1931 года по 1 апреля 1932 года 698342 человек. К началу весенней посевной 1932 года советская деревня подошла с подорванным животноводством и тяжелым продовольственным положением населения. Поэтому посевная кампания по объективным причинам не могла быть проведена качественно и в срок. Недостаток тягловой силы и нарушения правил агротехники в ходе сельскохозяйственной кампании 1932 года были предопределены последствиями пагубной для сельскохозяйственного производства аграрной политики сталинского руководства.

Посевная и уборочная кампании 1932 г были сорваны

Так, сокращение тягловой силы привело к серьезным затяжкам всех основных полевых работ, снижению их качества. В 1932 году, согласно отчета комиссии ВЦИК, весенняя посевная кампания на Северном Кавказе растянулась на 30–45 дней, вместо обычной недели или чуть больше. В Украине к 15 мая 1932 года было засеяно только 8 млн. гектаров (для сравнения: 15,9 млн. в 1930 году и 12,3 в 1931 году) . Упорные усилия власти по расширению посевных площадей зерновых культур для роста их товарности, без введения прогрессивных севооборотов, внесения достаточного количества навоза и удобрений, неизбежно вели к истощению земли, падению урожайности, росту заболеваемости растений. Огромное сокращение тягловой силы при одновременном увеличении посевных площадей не могло не иметь своим результатом ухудшения качества вспашки, засева и уборки, а следовательно, снижения урожайности и увеличения потерь.
Широко известны факты высокого засилья сорняков на полях, засеянных хлебами в 1932 году в Украине, на Северном Кавказе и в других районах, низкое качество прополочных работ. Закономерным следствием подобных объективных обстоятельств стали огромные потери зерна при уборке урожая, размеры которых не имели аналогов в прошлом. Если в 1931 году, по данным НК РКИ, при уборке было потеряно более 150 млн. центнеров (около 20% валового сбора зерновых), то в 1932 году потери урожая оказались еще большими. Например, в Украине они колебались от 100 до 200 млн. пудов, На Нижней и Средней Волге достигли 72 млн. пудов (35,6% от всего валового сбора зерновых). В целом по стране в 1932 году не менее половины выращенного урожая осталось в поле. Если бы эти потери были сокращены хотя бы на половину, то никакой массовой голодной смертности в советской деревне не было. Тем не менее, по оценкам источников и свидетельствам очевидцев, в 1932 году урожай был выращен средний по сравнению с предыдущими годами и вполне достаточный, чтобы не допустить массового голода. Но убрать его своевременно и без потерь не удалось.
Поэтому, в конечном итоге, он оказался хуже, чем в 1931 году, хотя официальные цифры свидетельствуют об обратном. Огромный дефицит зерна в стране после окончания уборки и хлебозаготовительной кампании 1932 года возник в силу объективных и субъективных обстоятельств. К объективным причинам можно отнести вышеназванные последствия двух лет коллективизации, сказавшиеся на уровне агротехники в 1932 году.
Субъективными причинами стали, во-первых, крестьянское сопротивление хлебозаготовкам и коллективизации и, во-вторых, сталинская политика хлебозаготовок и репрессий в деревне.

Крестьянское сопротивление коллективизации важнейший фактор голода

Крестьянское неприятие колхозов, их активное сопротивление политике коллективизации и хлебозаготовок – важнейший фактор аграрного кризиса 1932 года. Основная масса колхозников и единоличников, имея крайне негативный опыт 1931 года, когда в результате выполнения хлебозаготовок они остались без хлеба и вынуждены были пережить голодную зиму, не желала и, в силу объективных условий (недостатка тягла прежде всего), не могла добросовестно работать в колхозах и своих хозяйствах. Колхозники предпочитали работе в колхозе любые другие заработки: в личном хозяйстве, совхозах, городе.
Уже с осени 1931 году и, особенно, весной 1932 года по стране прокатились так называемые “волынки” – коллективные отказы от работы в колхозах. В них приняло участие 55387 крестьян, в том числе 23946 человек в Украине. В этих условиях, чтобы заинтересовать крестьян в своевременной уборке урожая, в мае 1932 года выходят постановления СНК, ЦИК СССР и ЦК ВКП(б), согласно которым сокращается государственный план хлебозаготовок и после их выполнения (с 15 января) разрешается свободная торговля хлебом и мясом (в случае регулярного выполнения поставок в централизованные фонды) . В весенние и летние месяцы 1932 года следуют постановления о недопустимости ликвидации личных подсобных хозяйств колхозников, о возвращении им ранее реквизированного для общественных ферм скота, о соблюдении законности и прекращении беззаконий в деревне.
Однако все эти меры так называемого “неонэпа” не могли дать результата, поскольку они были приняты слишком поздно. В частности, постановление о “свободной торговле”, на которое рассчитывало Советское правительство, не сработало, так как на начало мая 1932 года у колхозников просто не осталось хлеба для его продажи на рынок. Его не хватало для собственного потребления. Голодавшими крестьянами владела одна мысль: как пережить зиму и весну. Задавленные многолетним произволом казаки и крестьяне уже не верили власти. Поэтому летом 1932 года с начала уборочной кампании в колхозах получили повсеместное распространение небывалое ранее воровство колхозного зерна с полей, массовый уход из деревень трудоспособного населения на заработки.
Продолжались самороспуски колхозов, сопровождавшиеся, как говорилось в сводках ОГПУ, “разбором скота, имущества и с/х инвентаря”, “самочинным захватом и разделом в единоличное пользование земли и посевов”. Колхозники и единоличники отказывались работать в поле без обеспеченности общественным питанием. В ряде мест вспыхивали массовые волнения, которые власти подавляли вооруженной силой. По данным ОГПУ, с апреля по июнь 1932 года в сельских районах СССР было зарегистрировано 949 массовых выступлений, против 576 в первом квартале. Кроме того, с началом уборочной страды массовым явлением стало воровство крестьян колхозного зерна. Масштабы явления были настолько велики, что Советское государство, по личной инициативе Сталина, 7 августа 1932 года приняло “знаменитое” Постановление об охране общественной (социалистической) собственности, предусматривающее пойманным ворам срок наказания в виде 10 лет и расстрела.
Местные власти в назидание остальным публиковали списки расстрелянных крестьян по этому, метко названному в народе, “закону о пяти колосках” . Подобная ситуация была закономерна, поскольку ее острота была обусловлена начавшейся хлебозаготовительной кампанией, характер которой убеждал крестьян в правильности их поведения. Спущенные сверху планы были непосильными для колхозов и единоличных хозяйств с точки зрения их организационно-хозяйственного состояния. Таким образом, пониженный урожай 1932 года определила совокупность объективных и субъективных причин. Их соотношение не было равнозначным на протяжении всего года.
Весной 1932 года доминирующими были объективные факторы – последствия насильственной коллективизации и хлебозаготовок, обусловившие нарушения агротехники в период посевных и прополочных работ. Хотя и субъективный фактор – нежелание крестьян добросовестно работать, тоже проявлялся. Однако во многом он определялся объективными обстоятельствами (продовольственными трудностями, сокращением тягла, рабочих рук и т.д.). С началом же уборочных работ доминирующим стал субъективный фактор – крестьянское сопротивление хлебозаготовкам. Крестьяне не желали добросовестно убирать урожай в страхе перед голодом, который усиливался по мере развертывания хлебозаготовительной кампании.
Но и здесь объективные причины того же рода, что и в период посевных и прополочных работ, давали о себе знать. В основе всей совокупности перечисленных обстоятельств лежала сталинская политика коллективизации, проводившаяся осознанно и решительно. Поэтому главная вина за аграрный кризис 1932 года лежит на политическом руководстве страны. Именно оно породило кризис и несет основную ответственность за последующие события. Поэтому в широком смысле слова мы можем говорить, что пониженный урожай 1932 года явился результатом действия субъективного фактора – политики форсированной модернизации, осуществляемой сталинским режимом за счет безжалостной эксплуатации деревни.

Хлебозаготовительная кампания 1932 года, оставившая деревню без хлеба, получила достаточное освещение в историографии. Ее региональные особенности связаны лишь с размерами территорий и конкретными персоналиями исполнителей. В остальном же, по своей сути, она была единой и для Украины, и для Поволжья, и для других зон сплошной коллективизации. В Украине, Поволжье, ЦЧО, на Дону и Кубани происходили примерно одни и те же процессы. Октябрьский 1931 года Пленум ЦК ВКП(б) о хлебозаготовках касался всех зерновых районов, а не лишь Украины. Чрезвычайные комиссии Политбюро ЦК 1932 года по хлебозаготовкам были созданы, почти одновременно, и не только в Украине, но и на Кубани и в Поволжье. «Черные доски» для невыполнивших план хлебозаготовок районов были введены не только в Украине, но и в Северо-Кавказском крае и Поволжье.
Конфискация всего продовольствия у крестьян за невыполнение плана хлебозаготовок происходила в 1932–1933 годах не только в Украине, но и российских регионах, о чем свидетельствует, например, постановление Староминского райкома ВКП(б) Северо-Кавказского края по поводу Новодеревенской станицы. Произвол местных властей там в отношении сельских тружеников в период хлебозаготовок был не меньшим, чем в Украине, о чем можно судить, хотя бы, по письмам М.А. Шолохова И.В. Сталину о ситуации в Вешенском районе.

П ринудительное закрепление крестьян в голодающих районах

Печально известная директива Сталина–Молотова от 22 января 1933 года о принудительном закреплении крестьян в голодающих районах, касалась не одной только Украины. Следует не забывать, что в российских регионах было и то, чего не было в Украине. Это порки крестьян в колхозах Нижне-Волжского края в период сельскохозяйственной кампании 1931 года, а также поголовное выселение казачьих станиц на Кубани за «саботаж хлебозаготовок» . В то же время, украинская специфика в событиях 1932–1933 годов присутствовала, также как присутствуют свои специфики во всех регионах, особенно, в Казахстане, если говорить о последствиях трагедии.

Отсутствие «национальной специфики» голода

В многонациональном Поволжье, например, спецификой голода было отсутствие его «национальной специфики». Это значит, что в зоне сплошной коллективизации одинаково голодали и русские, и татары, и мордва, и представители других народов. В данном контексте следует отметить, что перерыв горы документов, исследователи еще не обнаружили ни одного постановления ЦК партии и Советского правительства, приказывающих убить с помощью голода определенное число украинских или других крестьян!
Возвращаясь к украинскому фактору в событиях 1932–1933 годах, укажем, на наш взгляд, на одно очень важное обстоятельство, повлиявшее на их ход и в немалой степени предопределившее их трагические последствия. Летом 1932 года голод в Украине сыграл роль дестабилизирующего фактора для соседних регионов, прежде всего Северо-Кавказского края и ЦЧО. Хлынувшие туда голодные украинские крестьяне стимулировали «панические настроения» в казачьей и крестьянской среде, срывая тем самым уборочную кампанию и хлебозаготовки.
Сам факт голода в Украине явился шоком для русских крестьян. Показательным в этом плане стала реакция и белоруссов. Летом 1932 года Белоруссия оказалась заполнена голодающими сельскими жителями Украины. Изумленные белорусские рабочие писали в «Правду» и высшему руководству страны, что они не помнят, чтобы когда бы то ни было «Белоруссия кормила Украину». Однако следует отметить принципиальное положение – голод в соседних зерновых районах России возник одновременно с украинским, и последний лишь выступил в качестве катализатора событий, но не их причиной. На наш взгляд, именно массовое бегство украинских крестьян из колхозов весной-летом 1932 года, в немалой степени, обусловило ужесточение политики сталинского руководства в деревне в целом, во всех регионах, в том числе в Украине. Как свидетельствует опубликованная переписка И.В. Сталина и Л.М. Кагановича, в начале 1932 года Сталин полагал, что главная вина за возникшие в Украине трудности лежала на местном руководстве, которое не уделило должного внимания сельскому хозяйству, поскольку увлеклось «гигантами промышленности» и уравнительно разверстало план хлебозаготовок по районам и колхозам. Именно поэтому весной 1932 года была предоставлена помощь Центра: семенная и продовольственная ссуды.
Однако после того, как Сталину сообщили, что руководители Украины (Г.И. Петровский) пытаются свалить вину за возникшие трудности на ЦК ВКП(б), а украинские колхозники, вместо благодарности за оказанную помощь, бросают колхозы, разъезжают по Европейской части СССР и разлагают чужие колхозы «своими жалобами и нытьем», его позиция стала изменяться. От практики предоставления продовольственных ссуд Сталин переходит к политике установления жесткого контроля над сельским населением. Причем эта тенденция усиливалась по мере роста крестьянского противодействия хлебозаготовкам в форме прежде всего массового расхищения урожая и во всех без исключения зерновых районах СССР. Таким образом, в основе сталинской твердости было стремление укрепить колхозный строй и сломить крестьянское сопротивление хлебозаготовкам как в Украине, так и других районах. В определенной степени подобная политика обуславливалась и международной обстановкой.

Внешний фактор

В литературе на тему коллективизации как-то глухо говорится об этом, а, между тем, внешний фактор, на наш взгляд, сыграл значительную роль в событиях 1932–1933 годов в Украине и советской деревне в целом. В декабре 1931 года на сессии ЦИК В.М. Молотов в сильных выражениях говорил о «растущей опасности военной интервенции против СССР» . Это были не пустые слова. В результате крупного провала политики Коминтерна в Китае и агрессивной политики Японии на дальневосточных рубежах СССР возник реальный очаг военной угрозы. В сентябре 1931 года Япония вторглась в Маньчжурию и через год оккупировала ее. 13 декабря 1932 года Япония отвергла предложенный СССР пакт о ненападении. В начале 1933 года японская армия вышла непосредственно к дальневосточным границам Советского Союза. Сталинское руководство с тревогой ожидало дальнейших шагов Японии. А в Германии к власти пришел Гитлер, который в период избирательной кампании инициировал кружечный сбор средств для оказания помощи голодающим немцам в СССР.
В условиях японской агрессии в Северном Китае и возникшей нацистской угрозы в Европе для сталинского руководства была важна твердая и решительная позиция. «Уверенно-пренебрежительный тон в отношении великих держав, вера в свои силы», – как выразил ее суть в январе 1933 года на сессии ЦИК В.М. Молотов. Фактор внешней угрозы, стремление сохранить международный престиж СССР также предопределили бескомпромиссный характер противоборства сталинистов и крестьянства в период хлебозаготовительный кампании 1932 года и в Украине, и в других районах. В то же время, мы не отрицаем наличия у сталинского режима сопутствующего мотива в его политике в Украине в 1932–1933 годах – стремления воспользоваться ситуацией и нейтрализовать те слои украинской интеллигенции и партийно-советской бюрократии, которые выступали за сохранение самобытности украинской культуры и образования в условиях начавшейся унификации национальных культур.

Голод 1932–1933 годов помог Сталину ликвидировать оппозицию его режиму

Происходило примерно то, что было в период голода 1921–1922 годов, когда большевистское руководство под предлогом спасения голодающих расправлялось с инакомыслящими священниками, сопротивлявшимися неупорядоченному изъятию церковных ценностей (вспомним известное письмо В.И. Ленина В.М. Молотову от 19 марта 1922 года) . Голод 1932–1933 годов помог Сталину ликвидировать в Украине, по его мнению, потенциальную оппозицию его режиму, которая из культурной могла вырасти в политическую и опереться при этом на крестьянство.

На этот счет имеются факты, в том числе приведенные в 3-м томе документального сборника «Трагедия советской деревни», посвященного голодомору, где характеризуется деятельность в украинском селе органов ОГПУ. В частности, органы ОГПУ вели решительную борьбу против так называемой «националистической контрреволюции». Только в период с января по август 1932 года ОГПУ Украины было раскрыто и обезврежено 8 «националистических группировок украинской шовинистической интеллигенции» с 179 участниками. К концу августа 1932 года было ликвидировано уже 35 подобных групп с 562 участниками. Кроме того, ОГПУ фиксировали факты ведения в сельской местности среди партийно-хозяйственного актива антисоветской агитации бывшими укапистами, утверждавшими, что ВКП(б) и Советская власть «душат украинскую национальную культуру».

В этом же ключе можно рассматривать постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 года «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области», предусматривавшее изгнание «петлюровских и других буржуазно-националистических элементов из партийных и советских организаций», а также перевод на Северном Кавказе делопроизводства советских и кооперативных органов «украинских районов», всех издающихся там газет и журналов с украинского языка на русский, перевод в школах этих районов преподавания предметов с украинского на русский язык. Однако все же в основе трагедии в Украине были другие причины, прежде всего антикрестьянская политика сталинцев, недоверие Сталина к крестьянству как классу, независимо от его национальной принадлежности.

Характерным в этом плане было распоряжение Сталина, озвученное в его письме из Сочи Кагановичу и Молотову 18 июня 1932 года, о запрещении доводить до села сниженный план хлебозаготовок, чтобы не расхолаживать крестьян. В этом же ключе почти анекдотическая история с заготовкой яиц в Украине, план которой предполагал, что на каждую подсчитанную курицу, исходя из логики крестьянского поведения, приходится, как минимум две, укрытые от учета. Поэтому спустили план, выполнение которого было возможным, если бы каждая курица откладывала по одному яйцу в день. Сталинская стратегия «подстраховки от крестьянской хитрости» усугубила ситуацию, о чем не побоялся указать Сталину М. Хатаевич в письме от 27 декабря 1932 года. Он заметил, что если бы Украина сразу получила сниженный план хлебозаготовок, то он бы был выполнен, поскольку люди были бы уверены в его реальности. Крестьяне России и Украины были наказаны голодомором 1933 года за их нежелание добросовестно работать в сталинских колхозах.

Вся вина за развал сельского хозяйства страны была возложена Сталиным и его окружением на местные власти, “кулаков” и “лодырей–колхозников”. Об этом на весь мир было сказано в выступлениях вождя и его соратников на Январском объединенном 1933 года Пленуме ЦК и ЦКК и Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников (февраль 1933 года) . Масштабы голода 1932–1933 годов сопоставимы с ситуацией во время “Царя–голода” 1921–1922 годов.

Ужасы голода

Голод охватил основные житницы страны и сопровождался всеми его ужасами. Многочисленные документы рисуют жуткую картину страданий миллионов сельских жителей. Эпицентры голода сосредоточились в зерновых районах – зонах сплошной коллективизации, где положение голодающего населения было примерно одинаковым. Об этом можно судить по данным сводок ОГПУ, донесениям политотделов МТС, закрытой переписке местных органов власти с Центром, свидетельствам очевидцев.

В частности, только нами установлено, что в 1933 году в Поволжье такие населенные пункты Нижне–Волжского края, как деревня Ивлевка Аткарского района, село Старые Гривки Турковского района, колхоз имени Свердлова Семеновского сельсовета Федоровского кантона АССРНП почти полностью обезлюдели. Выявлены многочисленные случаи трупоедств и захоронений в общих ямах жертв голода в селах Саратовской, Пензенской, Самарской, Волгоградской областей. Как известно, подобное же наблюдалось в Украине, на Дону и Кубани. Существуют официальные зарегистрированные ЗАГСами цифры голодной смертности сельского населения в 1932–1933 годах.

Мы не разделяем распространенное в историографии мнение об отсутствии достоверной информации о смертности в голодающих районах СССР вследствие неэффективной работы органов учета (ЗАГСов). Проведенный нами анализ первичной документации 65 районных архивов ЗАГС и четырех областных, расположенных на территории, в 1933 году входившей в состав Нижне–Волжского и Средне–Волжского краев, убедительно доказал факт высокой смертности на почве голода и связанных с ней болезней в рассматриваемый период на данной территории. Об этом же говорило существенное падение уровня рождаемости в 1932–1934 годах в изученных районах. Анализ содержащихся в архивах ЗАГСов книг записей актов гражданского состояния о смерти по 895 сельским Советам за период с 1927 по 1940 годы показал, что зарегистрированный уровень смертности населения в 1933 году в Нижне–Волжском крае превысил уровень 1931 года – в 3,4 раза, 1932 года – в 3,3 раза, в Средне–Волжском крае соответственно 1931 года – в 1,5 раза, 1932 года – в 1,8 раза.

На то, что резкий скачок смертности в 1933 году и падение рождаемости сельского населения были обусловлены наступившим голодом, указывают имеющиеся в актах о смерти записи причин смерти, прямо или косвенно свидетельствующие о голоде. Прежде всего в актовых книгах о смерти имеются прямые указания на смерть крестьян в 1933 году от голода. В частности, в графе акта о смерти “причины смерти” содержатся записи типа: умер “от голода”, “истощения”, “голодания” и т.п. В изученных архивах ЗАГС нами обнаружены 3296 записей подобного содержания. О наступлении голода и степени обрушившихся на деревню тягот свидетельствуют имеющиеся в актах о смерти за 1933 год записи о смерти крестьян от болезней органов пищеварения.

В частности, в графе “причина смерти” актов о смерти широко распространены такие записи, как: “истощение желудка”, “воспаление кишечника”, “кровавый понос”, “отравление суррогатом” и т.п. Они убедительно иллюстрируют характерную черту голодного бедствия – смерть голодающих вследствие употребления в пищу различных суррогатов. Документы архивов ЗАГСов фиксируют многочисленные факты смертей крестьян в 1933 году от таких болезней, как “тиф”, “дизентерия”, “водянка”, “малярия” - постоянных спутников голода.

Таким образом, демографическая статистика ЗАГСов однозначно указывает на огромные масштабы голодного бедствия, сопоставимые для основных зерновых районов СССР. Как показывают изученные источники, голод в его эпицентрах в равной степени затронул селения с русским и нерусским населением и не имел “национальной специфики” как таковой, то есть направленности против какого-то одного народа. Особенно убедительно данное положение иллюстрируется на примере Поволжья – одного из самых многонациональных регионов России. В частности, оно подтверждается результатами проведенного нами анкетирования очевидцев голода, в ходе которого были опрошены представители основных народов, традиционно проживавших в Поволжье (449 русских, 69 украинцев, 42 мордвина, 39 чувашей, 10 немцев, 7 татар, 4 казаха и 4 литовца). Они зафиксировали, что степень остроты голода определялась территориальным расположением селения в регионе и его экономической специализацией.

Демографическая катастрофа

Прежде всего в эпицентре голода оказались селения, расположенные в районах, специализировавшихся на товарном зерновом производстве. В них голод в равной степени поразил русские, мордовские, украинские и другие селения. Голод 1932–1933 годов стал подлинной демографической катастрофой для деревни и страны в целом. В докладной записке заместителя начальника сектора населения и здравоохранения ЦУНХУ Госплана СССР от 7 июня 1934 года указывалось, что численность населения Украины и Северного Кавказа только по состоянию на 1 января 1933 года уменьшилась на 2,4 млн. человек.

Среди исследователей существуют различные оценки числа жертв данного голода. Произведенные в последние годы расчеты специалистов, базирующиеся на достоверной источниковой базе, рисуют следующую картину демографических потрясений на территории бывшего СССР в 1932–1933 годах. Так, на основе анализа данных переписей 1926 и 1937 годов, а также текущего загсовского учета рассчитаны демографические потери от свирепствовавшего голода в Украине. Его прямые потери составили 3238 тыс. человек, или, с поправкой на несовершенство расчетов, они могут колебаться в диапазоне от 3 до 3,5 млн. человек. С учетом недобора родившихся в 1932–1934 годах (1268 тыс. человек) и снижения рождаемости полные потери колеблются в интервале от 4,3 до 5 млн. человек. По нашим расчетам, основанным на анализе материалов 65 архивов ЗАГС Поволжья и данных центральных органов ЦУНХУ СССР, общие демографические потери сел и деревень Поволжья во время голода 1932–1933 годов, включавшие непосредственные жертвы голода, а также косвенные потери в результате падения рождаемости и миграции сельского населения, составили около 1 млн. человек.
Численность крестьян, умерших непосредственно от голода и вызванных им болезней, определилась в 200–300 тыс. человек. В Северо-Кавказском крае количество казаков и крестьян, непосредственно погибших от голода и вызванных им болезней, по официальным данным, исчисляется цифрой 350 тыс. человек. Однако применительно к этому региону необходимо учесть еще то обстоятельство, что в ходе хлебозаготовок огромный размах в крае получило массовое выселение “саботажников”. Всего лишь одна хлебозаготовительная кампания 1932 года в Северо-Кавказском крае сопровождалась людскими потерями (жертвы голода, репрессий и депортаций) в 620 тыс. человек, то есть около 8% населения Дона и Кубани.
С помощью анализа изменений в половозрастной структуре населения Казахстана между двумя переписями (1926 и 1939 годов) численность погибших от голода и безвозвратно мигрировавших казахов в 1931–1933 годах определена в пределах 1750–1798 тыс. человек, или 49% его первоначальной численности. На наш взгляд, современная разработка проблемы демографических потерь населения СССР в 1930–е годы позволяет оценить их в 5 – максимум 7 млн. Из них, по подсчетам В.Б. Жиромской, не менее 2,5 млн. человек приходится на РСФСР. При этом в общем мартирологе жертв следует учесть и Казахстан, входивший в начале 1930-х годов в состав РСФСР на правах автономии. Там от голода погибло не менее 1 млн. человек. Таким образом, в 1932-33 гг. на сопоставимой по плотности сельского населения территории СССР, пораженной голодом, наблюдалась примерно одна и та же картина голодной смертности. В РСФСР жертвами голода стали не менее 3 млн. человек. Важнейший вопрос темы – это причины действительно огромных жертв Украины во время голодомора, по сравнению с другими регионами СССР.

Демографические потери Украины в 1932–1933 г

Крестьяне были лишены средств традиционных выживания при голоде

К 1933 году в колхозной деревне не оказалось никаких страховых запасов зерна на случай голода, традиционных для дореволюционного времени.
В ходе коллективизации о них вообще не шла речь, поскольку зерно рассматривалось лишь как источник получения средств для нужд государства. Особенно красноречиво об этом свидетельствуют зерновые ссуды, выданные колхозам в 1932–1933 годах. В отличие от доколхозного периода они преследовали одну цель - заставить колхозников добросовестно выполнять государственные повинности. Как известно, в пик голода, с февраля по июль 1933 года, было принято не менее 35 постановлений Политбюро и декретов Совнаркома о выдаче в общей сложности 320 тыс. тонн зерна для продовольственных нужд. На семена, включая секретные поставки, было выделено 1.274 млн. тонн хлеба. Однако подавляющее большинство колхозников, по воспоминаниям очевидцев и другим источникам, не посчитало их фактом помощи голодающему населению со стороны государства, так как помощь пришла поздно, ее размеры были мизерными, и она носила избирательный характер.
В первую очередь продовольственная помощь предназначалась только для тех колхозников, кто выходил на работу в колхоз. И центральные, и местные власти использовали хлеб как инструмент для выполнения сельскохозяйственных работ. В период весенней и уборочной страды 1933 года выдача продовольственной ссуды приостанавливалась в колхозах в случае невыполнения колхозниками сельскохозяйственных работ. Выходящим в поле она нередко значительно сокращалась при невыполнении ими запланированных норм выработки. Показательна в этом плане одна из резолюций ЦК КП(б)У относительно того, что делать с крестьянами Киевской области, попавшими в больницу в результате голода: “Разделить всех госпитализированных на больных и выздоравливающих, значительно улучшить питание последних с тем, чтобы как можно скорее выпустить их на работу” . Коллективизация разрушила одну из традиционных систем выживания земледельцев во время голода, связанную с существованием в деревне кулака, или, точнее сказать, зажиточного, хозяйственного хлебороба, который был постоянным гарантом для бедняка на случай голода.
Главный итог аграрной политики Советской власти в деревне к началу 1933 года состоял в том, что в результате раскулачивания крестьяне лишились возможности получения частной помощи в пределах своего селения – традиционной формы выживания в условиях голода в доколхозной деревне. Еще одним средством выживания деревни в условиях голода во все времена было нищенство. В 1932–1933 годах власть использовала все имеющиеся в ее арсенале средства, чтобы не позволить голодающим крестьянам собирать милостыню. Нищих высылали за пределы края. Кроме того, городским рабочим, военнослужащим и жителям соседних регионов было запрещено делиться своими продовольственными пайками с голодающими колхозниками. Традиционным средством выживания крестьян в условиях голода была продажа личного имущества, прежде всего домашнего скота и сельскохозяйственного инвентаря.
В предшествующие годы, когда урожай вследствие засухи оказывался низким и селениям угрожал голод, крестьяне обычно уже в первые летние месяцы продавали рабочий скот. Земледельцы сохраняли тем самым хлеб для продовольственного потребления семьи, поскольку его уже не надо было направлять на корм скоту. Катастрофическое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота в годы коллективизации, его обобществление самым негативным образом отразилось на положении крестьян. В 1932–1933 годах крестьяне оказались в худших условиях, чем в предшествующие голодные годы, так как, с одной стороны, их рабочий скот был обобществлен и не мог быть продан ради получения хлеба, а с другой, оставшийся в их распоряжении домашний скот, прежде всего коровы, гибнул от бескормицы. Важнейшим средством выживания семей хлеборобов во время голода являются огороды и сады на приусадебных участках, позволяющие получить продовольственные запасы. Но в 1932–1933 годах был установлен государственный контроль и над этим источником существования крестьянской семьи. Имеется огромное количество свидетельств конфискаций выращенных на приусадебных участках колхозников и единоличников продуктов, а также законсервированных даров природы в наказание за невыполнение государственных обязательств во всех регионах СССР.
Веками проверенной традицией спасения во время голода была возможность крестьян покинуть зону бедствия, уйти на заработки, или просто найти более безопасное место и выждать время. Даже без оказания помощи со стороны государства бегство голодающих из эпицентра бедствия в менее пораженные районы значительно увеличивало индивидуальные шансы на спасение. В период голодомора, в отличие от предшествующих лет, отток населения из голодающих районов был затруднен вследствие принятых Cоветским государством мер по пресечению стихийной миграции из села. Наиболее ярким свидетельством этого стала “знаменитая директива” Сталина и Молотова от 22 января 1933 года ЦК КП(б)У Украины и в Северо–Кавказскому крайкому ВКП(б) о необходимости принять меры к прекращению бегства колхозников из колхозов.
Само бегство голодных людей расценивалось как новая форма “кулацкого саботажа” с целью сорвать весеннюю посевную кампанию. В литературе известно, что к началу марта 1933 года ОГПУ и милицией было задержано 219460 человек. Из них 186588 человек было возвращено обратно, остальные привлечены к судебной ответственности и осуждены. В этом же ключе были и меры по изменению правил отходничества и введению паспортной системы. В частности, согласно постановления ЦИК СССР и СНК СССР от 17 марта 1933 года, чтобы уйти в отход колхозник должен был зарегистрировать в правлении колхоза договор с тем хозяйственным органом, который нуждался в его услугах. На практике эта процедура была почти не осуществима, так как предусматривала предварительную договоренность с предприятием, совхозом и т.д. В случае же самовольного ухода колхозника из колхоза на заработки он и его семья исключались из колхоза и лишались, таким образом, права на получение продовольственной ссуды, а также и тех средств, которые были заработаны ими в колхозе или переданы ему в неделимые фонды. Начавшаяся в 1933 году паспортизация городского населения существенно затрудняла трудоустройство самовольно покидавших колхозы колхозников. Милиция теперь получила право высылать из городов крестьян, у которых не было договоров о найме с промышленными предприятиями, а также препятствовать самовольному уходу из деревни.
Таким образом, принятые Советским государством меры фактически прикрепляли крестьян к колхозам, обрекая их на голод и голодную смерть. Они коснулись всех регионов и обусловили значительный рост смертности сельского населения. Говоря о причинах высокой голодной смертности в 1932–1933 годах в советской деревне следует особо отметить факт отказа сталинского руководства от международной помощи, а также его политику голодного экспорта зерна в пик голода. Подобная ситуация принципиально отличала голод 1932–1933 годов от первого “советского голода” 1921–1922 годов и массовых голодовок в дореволюционной России.

Из государственных запасов голодающим не было выделено ни грамма, зерно продавали за границу

Историками установлено, что в 1933 году сталинское правительство не выделило ни грамма из резервного зернового фонда страны (1.9997 млн. тонн) для нужд села. Не трудно подсчитать, что если бы в первой половине 1933 года, в самый пик голода, этот хлеб поступил голодающим в размере полугодовой нормы на человека в 100 кг, по крайне мере, его хватило бы 20 млн. человек, чтобы не умереть с голоду. Но и этим дело не ограничивалось. То же самое можно сказать и о голодном экспорте зерна. Во время голода Сталин и его окружение проводили экспортную политику по известной формуле царского правительства – “не доедим, но вывезем”. Так, в 1932 году было экспортировано 1,6 млн. тонн. В январе–июне 1933 года из голодающей страны было вывезено 354 тыс. тонн зерна.
Два авторитетных российских исследователя – Н.А. Ивницкий и Е.Н. Осколков справедливо считают, что вывезенных за рубеж в 1933 году 1,8 млн. тонн зерна оказалось бы вполне достаточно, чтобы предотвратить массовый голод. По мнению Н.А. Ивницкого, Советское правительство, экспортируя зерно, могло бы одновременно пожертвовать частью золотого запаса страны для закупки за рубежом других пищевых продуктов. Однако это не произошло. И масштабы голода приобрели чудовищные размеры.

Сталинское руководство замалчивало голод

В историографии доказано, что в 1932–1933 годах сталинское руководство замалчивало голод, продолжало вывозить хлеб за границу и игнорировать попытки мировой общественности оказать помощь голодающему населению СССР исходя из проводимого им политического курса.
Признание факта голода было бы равносильным признанию краха выбранной Сталиным и его окружением модели модернизации страны, что в условиях разгрома оппозиции и укрепления режима было нереальным. Тем не менее, на наш взгляд, даже в рамках избранной сталинским режимом политики у него имелись реальные альтернативы для смягчения масштабов созданной им трагедии. Например, по мнению Д. Пеннер, разделяемым автором настоящей статьи, гипотетически, Сталин мог бы воспользоваться нормализацией отношений с США и закупить там по дешевым ценам излишки продовольствия. Данный шаг был бы и свидетельством доброй воли со стороны США по отношению к СССР, в связи с установлением официальных дипломатических отношений. Акт признания как бы “покрывал” возможные идеологические и политические издержки СССР, согласившейся принять американскую помощь. Высоким сторонам удалось бы “сохранить свое лицо”. Кроме того, от этого шага была бы несомненная польза американским фермерам.
Также, Д. Пеннер и автор считают, что сталинское руководство не совсем рационально использовало возможности международной солидарности рабочих. Советское правительство могло бы закупить продовольствие в качестве награды своим рабочим за их самоотверженный труд у их “товарищей по классу”, переживавших тяжелую экономическую депрессию за рубежом. В частности, можно было бы импортировать апельсины из Калифорнии, где их обливали керосином и уничтожали, так как это было дешевле, чем продать на рынке. Таким образом, получили бы поддержку рабочие калифорнийских ранчо и их коллеги в далекой России. Это было бы проявлением настоящей международной солидарности, о которой трубила сталинская пропаганда.

Главный вывод

Главный вывод, к которому пришел автор в результате многолетних исследований данной темы следующий: Наступление голода в 1932–1933 годах в СССР (в России и Украине) не было связано с погодными условиями и предшествующим коллективизации уровнем развития сельского хозяйства как таковыми. Голод стал результатом коллективизации, принудительных хлебозаготовок и подавления крестьянского сопротивления сталинскому режиму. Все решения, касающиеся развития аграрного сектора экономики СССР в 1931–1933 годах осознанно принималось сталинским руководством. Ситуация усугубилась его политикой ограничения и ликвидации традиционных методов выживания крестьян во время голода, а также отказом СССР от международной помощи. Поэтому мы можем назвать голод 1932–1933 годов в России и Украине организованным, рукотворным голодом.
В то же время, как показывает мировая практика, элемент “рукотворности” присутствовал во всех голодовках, и сталинский режим здесь не был оригинален. Но оправдать его с позиций гуманизма и религиозной морали невозможно.

Был ли голодомор геноцидом украинского народа?

Нами не поддерживается мнение украинских историков о национальном геноциде голодом в Украине в 1932–1933 годах. На этот счет отсутствуют документы, в которых бы говорилось о наличии у сталинского режима замысла уничтожить украинский народ или сократить именно его численность. В известных в ХХ веке случаях геноцида народов (армянская резня 1915 года, Холокост, этнические чистки в Руанде) развязавшие его режимы действовали осознанно, т.е ставили подобную цель и осуществляли ее с помощью репрессивных органов государства, получавших соответствующие распоряжения на уровне высшего политического руководства, о чем сохранились соответствующие архивные документы и свидетельства очевидцев. В Украине ничего подобного не было. Более того, существуют документы, однозначно указывающие на то, что у Сталина не было идеи уничтожить украинский народ и Украину с помощью «террора», «геноцида» голодом. Они связаны с продовольственными и семенными ссудами, другими видами государственной помощи, оказанной Украине при личном участии Сталина в 1933 году, о чем весьма детально сказано в упомянутой нами фундаментальной монографии Р. Дэвиса и С. Уиткрофта. Вот лишь некоторые из них. 27 июня 1933 г. 23 час. 10 мин. секретарь ЦК КП(б)У М.М. Хатаевич направил Сталину шифрограмму следующего содержания: «Продолжающиеся последние 10 дней беспрерывные дожди сильно оттянули вызревание хлебов и уборку урожая. В колхозах ряда районов полностью съеден, доедается весь отпущенный нами хлеб, сильно обострилось продовольственное положение, что в последние дни перед уборкой особенно опасно. Очень прошу, если возможно, дать нам еще 50 тысяч пудов продссуды». На документе имеется резолюция И. Сталина: «Надо дать» .
В то же время, на просьбу начальника политотдела Новоузенской МТС Нижне-Волжского края Зеленова, поступившую в ЦК 3 июля 1933 года, о продовольственной помощи колхозам зоны МТС был дан отказ. Согласно постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 1 июня 1933 года «О распределении тракторов производства июня – июля и половины августа 1933 года», из 12100 тракторов, запланированных к поставке в регионы СССР, Украина должна была получить 5500 тракторов, Северный Кавказ – 2500, Нижняя Волга – 1800, ЦЧО – 1250, Средняя Азия – 550, ЗСФСР – 150, Крым – 200, Южный Казахстан – 150. Таким образом, российские регионы, вместе взятые, получали 5700 тракторов (47%), а одна Украина – 5500 (45,4%) .
В этом же ключе следует рассматривать и решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 декабря 1933 года о закупке 16 тыс. рабочих лошадей для Украины в БССР и Западной области. Учитывая реальную ситуацию в СССР в 1933 году, в том числе распространение голода и на территорию Белоруссии и Западной области, можно предположить, что Украина получила несомненную льготу в данной части, по сравнению с другими регионами страны. И, наконец, «проукраински» выглядят даже решения Политбюро ЦК от 23 декабря 1933 года и от 20 января 1934 года о развертывании индивидуального огородничества, крайне необходимого в условиях начавшегося в СССР в 1930-е годы перманентного голода. «Идя навстречу желаниям рабочих – обзавестись небольшими огородами для работы на них собственным трудом в свободное время от работы на производстве», ЦК ВКП(б) постановило разрешить в 1934 году 1,5 млн. рабочих заняться собственными индивидуальными огородами.
Были намечены следующие размеры развертывания по областям индивидуальных рабочих огородов на 1934 год: Украина – 500 тыс. человек (в том числе по Донбассу – 250 тыс. чел.); Московская область – 250 тыс. чел.; Ивановская область – 150 тыс. чел.; Западная Сибирь – 100 тыс. чел.; Восточная Сибирь – 60 тыс. чел.; Горьковский край – 50 тыс. чел.; ДВК – 50 тыс. чел.; Казахстан – 50 тыс. чел.; Ленинградская – 50 тыс. чел.; Северный край – 40 тыс. человек. Таким образом, «украинская доля» рабочих – огородников в общей массе рабочих СССР, допущенных к занятию огородничеством, составила 500 тыс. человек, или 33,3%! Нами не поддерживается и точка зрения В.П. Данилова о социальном геноциде крестьянства в 1932–1933 годах. Думается, что социальным геноцидом в какой-то степени можно назвать политику раскулачивания деревни, поскольку она ликвидировала существовавший там слой зажиточных крестьян. Но, опять же, лишь с натяжкой, так как сталинский режим не ставил цели физического уничтожения раскулаченных.

Социального геноцида не было

Что же касается ситуации 1932–1933 годов, то она не могла быть социальным геноцидом, так как действия сталинцев в деревне не исчерпывались лишь репрессивными мерами, хотя они и доминировали. Наряду с ними продолжалась политика тракторизации и механизации колхозов, культурная революция. Кроме того, как уже отмечалось, весной 1933 года голодающие районы СССР получили семенные и продовольственные ссуды, которые позволили в целом организованно провести весеннюю посевную кампанию и прекратить массовый голод.
Наконец, в 1935 году новый колхозный устав расширил возможности спасения сельского населения на случай голода, разрешив колхозникам иметь личное приусадебное хозяйство. Все эти меры выглядят странными и нелогичными в рамках теории социального геноцида. На наш взгляд, теория геноцида вообще не применима к советскому периоду истории России и Украины. Если же говорить конкретно о событиях 1932–1933 годов в советской деревне, то в эти годы сталинский режим просто наказал голодом крестьян за их нежелание добросовестно работать в колхозах и сопротивление коллективизации. В то же время мы солидарны с В.П. Даниловом в части его оценки голода 1932–1933 годов как одного из преступлений сталинского режима. По другому нельзя оценивать гибель миллионов сельских тружеников, ввергнутых в несчастье действовавшими политиками.
С другой стороны, мы считаем, что Сталин и его окружение не планировали голода как операцию против крестьян заранее. Голод явился результатом их недальновидной, ошибочной аграрной политики, основанной на антикрестьянских представлениях. Его могло бы не быть, если бы сталинцы не победили своих оппонентов, выступавших против насильственной коллективизации. Поэтому сталинский голодомор – это печальный опыт того, к чему приводят непродуманные политические решения, опирающиеся лишь на силу государственной власти, но не на поддержку большинства народа. Этот исторический опыт должен быть учтен, в том числе настоящими политиками в России и Украине.
Современные знания обстоятельств трагедии, на наш взгляд, дают основания для вывода о том, что точнее и корректнее в научном отношении, обращаясь к событиям 1932–1933 годов в СССР, говорить не о голодоморе в Украине, а голоде в советской деревне, рассматривая ситуацию в Украине как часть общей трагедии советского крестьянства, в том числе российского. И трагедия эта должна не разъединять, а объединять народы! По нашему глубокому убеждению, дискуссия на тему, какой народ больше пострадал от сталинского режима малопродуктивна в научном отношении и опасна в нравственном и политическом.

Альтернативная трактовка причин голода по В.С. Аллилуеву

Голод 1932-1933 годов, поразивший житницы страны - Украину, Дон, Кубань, Поволжье, области Черноземья и Центральной России. Сегодня многие утверждают, что он был вызван коллективизацией. Может быть, в каких-то отдельных районах голод был сознательно "организован", чтобы дискредитировать коллективизацию и вызвать гнев крестьянства. Но утверждение, что этот голод никак не связан со стихийным бедствием, не соответствует действительности. Голодные годы - бич России (что, впрочем, мало отражалось на экспорте хлеба). В XVIII веке было, например, тридцать четыре таких голодных года, в XIX веке - свыше сорока. Особенно сильным был голод в 1833 году, в 1845-1846 годах, в 1851 году, 1855 году, в 1872 году, в 1891 - 1892 годах. В начале XX века голодными оказались годы: 1901, 1905, 1906, 1907, 1908, 1911 и 1912, 1921-1922-й. В такой же последовательности расширялась и территория голодных земель. Если в 1880-1890 годы число охваченных голодом губерний колебалось от шести до восемнадцати, то в 1911 - 1912 годах число таких губерний поднялось до шестидесяти. Голод начала двадцатых годов унес около пяти миллионов жизней. Можно представить, какую страшную дань заплатила Россия этому прожорливому владыке! И разве государственники советской эпохи могли смириться с этим страшным бичом?! К сожалению, история не давала нам достаточного времени на различные поиски более или менее безболезненных путей преобразования села, даже первоначальная идея по-этапности коллективизации была скорректирована в сторону более жестких сроков: слишком бурным и масштабным оказался процесс индустриализации страны, процесс перевооружения армии, потребовавший решения продовольственной задачи в более близкие сроки.

19. Турчин Валентин Федорович (1931 - 2010)
20. Мотовилова С.Н.: временные продовольственные трудности всю жизнь 1961
21. Шноль С.Э. о Николае Ивановиче Вавилове
22. Карпачева С.М.: распределение и практика на коксохимическом заводе в К
23. Александров А.П.: знакомство и женитьба на М.А. Балашовой 1933
24.

Голод в СССР 1932-1933 гг. - массовый голод в СССР на территории Украины, Северного Кавказа, Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири, Казахстана.

Истоки голода в России

История России представляет длинный ряд голодных годов.

В то же время, как отмечает историк В. В. Кондрашин в своей книге, посвящённой голоду 1932-1933 годов, «В контексте голодных лет в истории России своеобразие голода 1932-1933 годов заключается в том, что это был первый в ее истории „организованный голод“, когда субъективный, политический фактор выступил решающим и доминировал над всеми другими. … В комплексе вызвавших его причин отсутствовал природный фактор, как равноценный другим, характерный для голодов 1891-1892, 1921-1922, 1946-1947 годов. В 1932-1933 годах не наблюдалось природных катаклизмов, подобных великим засухам 1891, 1921, 1946 годов» .

За вторую половину XIX столетия особою жестокостью отличались голодные годы, порождённые неурожаями 1873, 1880, 1883, 1891, 1892, 1897 и 1898 гг. В XX веке особенно выделялись массовый голод 1901, 1905, 1906, 1907, 1908, 1911 и 1913. Причины массового голода в XX веке были не в сфере обмена, а в сфере производства хлеба, и вызывались они прежде всего чрезвычайными колебаниями русских урожаев в связи с их низкой абсолютной величиной и недостаточным земельным обеспечением населения, что, в свою очередь, не давало ему возможности накопить в урожайные годы денежные или хлебные запасы. Исключительная неустойчивость русских урожаев - прежде всего результат неблагоприятных климатических условий. Наиболее плодородные районы отличаются особой неравномерностью осадков. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок массового голода в России была недостаточная обеспеченность крестьян землёй. Возможной причиной этого явления была ликвидация крепостного права. Кроме того, тема голода была раскрыта и Л. Н. Толстым в статье «О голоде».

Разруха, экономический хаос, кризис власти и отказ в помощи со стороны иностранных государств после Гражданской войны вызвал новый массовый голод в 1921/22 гг.. Этот голод стал первым в зарождающемся СССР. Региональные и локальные проблемы с продовольствием и голод среди отдельных слоёв населения, вызванные различными факторами, периодически возникали и в течение 1923-31 годов. Второй массовый голод в СССР разразился в 1932/33 гг. в период коллективизации - тогда от голода и болезней, связанных с недоеданием, погибло около 7 миллионов человек. И, наконец, после Великой Отечественной войны население СССР охватил последний в истории Советского Союза массовый голод 1946/47 гг.

В дальнейшем массового голода с голодными смертями в СССР и в России не отмечалось, однако, до сих пор проблема голода остаётся актуальной: по данным продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН в 2000-2002 году в России от голода страдали 4 % населения (5,2 млн человек).

В то же время, как отмечает историк В. В. Кондрашин в своей книге, посвящённой голоду 1932—1933 годов: «В контексте голодных лет в истории России своеобразие голода 1932—1933 годов заключается в том, что это был первый в ее истории „организованный голод“, когда субъективный, политический фактор выступил решающим и доминировал над всеми другими. … В комплексе вызвавших его причин отсутствовал природный фактор, как равноценный другим, характерный для голодов 1891—1892, 1921—1922, 1946—1947 годов. В 1932—1933 годах не наблюдалось природных катаклизмов, подобных великим засухам 1891, 1921, 1946 годов».

На Украине

Голодомор — массовый голод, охвативший всю территорию Украинской ССР в 1932—1933 годах, повлекший значительные человеческие жертвы, пик которого пришёлся на первую половину 1933 года и, по мнению противников доказанности умышленного характера голода, являющийся частью общего голода в СССР 1932—1933.

Предпосылки возникновения голода 1932—1933 гг

Коллективизация

С 1927-1929 гг. советское руководство начинает разрабатывать комплекс мероприятий по переходу к сплошной коллективизации сельского хозяйства. Весной 1928 Наркомземом и Колхозцентром РСФСР был подготовлен проект пятилетнего плана по коллективизации крестьянских хозяйств, согласно которому к 1933 предполагалось объединить в колхозах 1,1 млн хозяйств (около 4 %). В Резолюции пленума ЦК ВКП(б) от 10 июля 1928 года «Политика хлебозаготовок в связи с общим хозяйственным положением» указывалось что, « несмотря на достижение 95 % довоенной нормы посевных площадей товарный выход зернового производства едва превышает 50 % довоенной нормы». В процессе доработки этого плана процент коллективизации изменялся в большую сторону, и в утверждённом весной 1929 г. пятилетнем плане предусматривалась уже коллективизация 4-4,5 млн крестьянских хозяйств (16-18 %).

С переходом осенью 1929 г. к сплошной коллективизации партийно-государственное руководство страны приступило к выработке новой политики в деревне. Намечаемые высокие темпы коллективизации предполагали ввиду неподготовленности как основных масс крестьянства, так и материально-технической базы сельского хозяйства такие методы и средства воздействия, которые вынуждали бы крестьян вступать в колхозы. Такими средствами являлись: усиление налогового пресса на единоличников, мобилизация пролетарских элементов города и деревни, партийно-комсомольского и советского актива на проведение коллективизации, усиление административно-принудительных и репрессивных методов воздействия на крестьянство, и в первую очередь на его зажиточную часть.

3 января Политбюро ЦК ВКП(б) был представлен проект постановления ЦК ВКП(б) о темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству, который предусматривал сокращение сроков коллективизации в важнейших зерновых районах (Средняя и Нижняя Волга, Северный Кавказ) до 1-2 лет, для остальных зерновых районов - до 2-3 лет, для важнейших районов потребляющей полосы и остальных сырьевых районов - до 3-4 лет. 4 января 1930 этот проект постановления был отредактирован Сталиным и Яковлевым. В нём были сокращены сроки коллективизации в зерновых районах, а в отношении зажиточной части крестьянства говорилось, что партия перешла «от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». 5 января 1930 г. проект постановления ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» был утверждён на заседании Политбюро и 6 января опубликован в «Правде».

По мнению некоторых исследователей, этим были созданы все предпосылки не только к экономическим, но и к политическим и репрессивным мерам воздействия на крестьянство.

Хлебозаготовки

Согласно исследованиям доктора исторических наук В.Кашина, в ряде регионов РСФСР и, в частности, в Поволжье массовый голод был создан искусственно и возник «не из-за сплошной коллективизации, а в результате принудительных сталинских хлебозаготовок». Данное мнение подтвержадают очевидцы событий, говоря о причинах возникшей трагедии: «Голод был потому, что хлеб сдали», «весь, до зерна, под метелку государству вывезли», «хлебозаготовками нас мучили», «продразверстка была, весь хлеб отняли». В частности, в Поволжье, в условиях ослабленного раскулачиванием и массовой коллективизацией села, лишённого тысяч хлеборобов -единоличников, подвергшихся репрессиям, комиссия ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозаготовок во главе с секретарем ЦК партии П. П. Постышевым постановила изъять запасы хлеба у единоличников и хлеб, заработанный работниками колхоза. Фактически в условии угроз репрессиями и шантажа председатели колхозов и руководители сельских администраций были вынуждены передавать в рамках хлебозаготовки практически все объёмы производимого и имеющегося в запасах хлеба. Данные меры, лишившие регион запасов продовольствия и привели к массовому голоду. Аналогичные меры были приняты В. М. Молотовым и Л. М. Кагановичем на Украине и Северном Кавказе, что вызвало соответствующие последствия - голод и массовую смертность среди населения

Политика в области хлебозаготовок

Уже в 1928-1929 гг. хлебозаготовки проходили с большим напряжением. С начала 30-х годов ситуация ещё более обострилась. Объективные причины, которыми была вызвана необходимость хлебозаготовок:

• рост численности населения городов и промышленных центров (с 1928 по 1931 городское население возросло на 12,4 млн.);
• развитие промышленности, возрастание промышленных потребностей в сельскохозяйственной продукции;
• поставки зерна на экспорт в целях получения средств для закупки западной машиностроительной продукции.

Для удовлетворения этих нужд в то время необходимо было иметь 500 млн пудов хлеба ежегодно. Валовые же сборы зерна в 1931-1932 гг., даже по официальным данным, по сравнению с предыдущими годами были значительно ниже.

Ряд зарубежных исследователей (М. Таугер, С. Уиткрофт, Р. Дэвис и Дж. Купер), основываясь на официальных данных о валовых сборах зерна в 1931-1932 гг., отмечают, что их следует считать завышенными. Для оценки урожая в те годы стал определяться не реальный сбор зерна, а видовая (биологическая) урожайность. Такая система оценки завышала истинный урожай не менее, чем на 20 %. Тем не менее, исходя из неё, устанавливались планы хлебозаготовок, которые ежегодно возрастали. Если в 1928 г. доля хлебозаготовок составляла 14,7 % валового сбора, в 1929 г. ? 22,4 %, в 1930 г. - 26,5 %, то в 1931 г. - 32,9 %, а в 1932 г. - 36,9 % (по отдельным регионам см. Табл. 1 ).

Урожайность же зерновых сокращалась (см. Табл. 2 ). Если в 1927 г. в среднем по СССР она составляла 53,4 пуд. с гектара, то в 1931 году уже 38,4 пуд. с гектара. Тем не менее, заготовки хлеба росли из года в год (см. Табл. 3 ).

В результате того, что план хлебозаготовок в 1932 г. был составлен исходя из предварительных данных о более высоком урожае (в реальности он оказался в два-три раза ниже), а партийно-административное руководство страны требовало неукоснительного его соблюдения, на местах началось фактически полное изъятие собранного хлеба у крестьян.

Репрессии в отношении сельского населения

Сопротивлявшиеся полному изъятию хлеба крестьяне подвергались различным репрессиям. Вот как их описывает Михаил Шолохов в письме к Сталину от 4 апреля 1933 г.

Но выселение - это ещё не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 т хлеба: 1. Массовые избиения колхозников и единоличников. 2. Сажание «в холодную». «Есть яма?» - «Нет». - «Ступай, садись в амбар!» Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия - январь, февраль, часто в амбары сажали целыми бригадами. 3. В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили: «Скажешь, где яма! Опять подожгу!» В этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос. 4. В Наполовском колхозе уполномоченный РК, кандидат в члены бюро РК, Плоткин при допросе заставлял садиться на раскалённую лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом «прохладиться» выводили на мороз и запирали в амбар. Из амбара снова на плиту и снова допрашивают. Он же (Плоткин) заставлял одного единоличника стреляться. Дал в руки наган и приказал: «Стреляйся, а нет - сам застрелю!» Тот начал спускать курок (не зная того, что наган разряженный), и, когда щёлкнул боёк, упал в обмороке. 5. В Варваринском колхозе секретарь ячейки Аникеев на бригадном собрании заставил всю бригаду (мужчин и женщин, курящих и некурящих) курить махорку, а потом бросил на горячую плиту стручок красного перца (горчицы) и не приказал выходить из помещения. Этот же Аникеев и ряд работников агитколонны, командиром коей был кандидат в члены бюро РК Пашинский при допросах в штабе колонны принуждали колхозников пить в огромном количестве воду, смешанную с салом, с пшеницей и с керосином. 6. В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков. 7. Там же: закатывали в рядно и топтали ногами. 8. В Архиповском колхозе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь, раздели на снегу догола и пустили, приказ бежать к хутору рысью. 9. В Чукаринском колхозе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 чел. демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику - подозреваемому в краже - во двор (ночью), после короткого опроса выводил на гумно или в леваду, строил свою бригаду и командовал «огонь» по связанному колхознику. Если устрашённый инсценировкой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу. 9. (Нумерация нарушена Шолоховым.) В Кружилинском колхозе уполномоченный РК Ковтун на собрании 6 бригады спрашивает у колхозника: «Где хлеб зарыл?» - «Не зарывал, товарищ!» - «Не зарывал? А, ну, высовывай язык! Стой так!». Шестьдесят взрослых людей, советских граждан, по приказу уполномоченного по очереди высовывают языки и стоят так, истекая слюной, пока уполномоченный в течение часа произносит обличающую речь. Такую же штуку проделал Ковтун и в 7 и в 8 бригадах; с той только разницей, что в тех бригадах он помимо высовывания языков заставлял ещё становиться на колени. 10. В Затонском колхозе работник агитколонны избивал допрашиваемых шашкой. В этом же колхозе издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству. 11. В Солонцовском колхозе в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом. 12. В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивали и выводили, босых же, на мороз. 13. В Колундаевском колхозе разутых добоса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу. 14. Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали. 15. В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз. 16. Уполномоченный РО ОГПУ Яковлев с оперативной группой проводил в Верхне-Чирском колхозе собрание. Школу топили до одурения. Раздеваться не приказывали. Рядом имели «прохладную» комнату, куда выводили с собрания для «индивидуальной обработки». Проводившие собрание сменялись, их было 5 чел., но колхозники были одни и те же… Собрание длилось без перерыва более суток. Примеры эти можно бесконечно умножить. Это - не отдельные случаи загибов, это - узаконенный в районном масштабе - «метод» проведения хлебозаготовок. Об этих фактах я либо слышал от коммунистов, либо от самих колхозников, которые испытали все эти «методы» на себе и после приходили ко мне с просьбами «прописать про это в газету». Помните ли Вы, Иосиф Виссарионович, очерк Короленко «В успокоенной деревне?» Так вот этакое «исчезание» было проделано не над тремя заподозренными в краже у кулака крестьянами, а над десятками тысяч колхозников. Причём, как видите, с более богатым применением технических средств и с большей изощрённостью. Аналогичная история происходила и в Верхне-Донском районе, где особо-уполномоченным был тот же Овчинников, являющийся идейным вдохновителем этих жутких издевательств, происходивших в нашей стране и в 1933 г. …Обойти молчанием то, что в течение трёх месяцев творилось в Вешенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда. Простите за многословность письма. Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины». С приветом М.Шолохов

И. В. Сталин - М. А. Шолохову 6 мая 1933 г. Дорогой товарищ Шолохов! Оба Ваши письма получены, как Вам известно. Помощь, какую требовали, оказана уже. Для разбора дела прибудет к вам, в Вешенский район, т. Шкирятов, которому - очень прошу Вас - оказать помощь. Это так. Но это не всё, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов. Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всём согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма - не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную армию - без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), - этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов… Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но всё же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали. Ну, всего хорошего и жму Вашу руку. Ваш И. Сталин РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 827. Л. 1-22. Подлинник; Вопросы истории, 1994, № 3. С. 14-16, 22

Руководство репрессиями осуществляли две чрезвычайные комиссии, которые 22 октября 1932 года Политбюро послало на Украину и Северный Кавказ с целью «ускорения хлебозаготовок». Одну возглавлял Молотов, другую - Лазарь Каганович, в состав последней входил и Генрих Ягода.

Обобществление скота

Некоторые исследователи одной из причин возникновения голода считают политику по принудительному обобществлению вызвавшую ответную реакцию крестьянства - массовый забой скота в том числе и рабочего в 1928-1931 году (с осени 1931 количество скота у единоличников значительно сократилось и убыль начала происходить за счёт колхозного и совхозного стада (нехватка кормов/условий содержания и безответственность колхозов).

В 1929 лошадей/из них рабочих было 34 637,9/23 368,3 тыс.голов в 1930 ?30 767,5/21 524,7 в 1931 - 26 247/19 543 в 1932 19 638/16 180 в 1933 - 16 645/14 205.

Крупный рогатый скот начали забивать на год раньше (волы/коровы/всего) 1928 ?6896,7/30741,4/70540; 1929 - 6086,2/30359,6/67111.9; 1930 ?4336.4/26748.8/52961,7; 1931 н.д./24413/47916; 1932 - н.д./21028/40651; 1933 -н.д./19667/38592 (преимущественными его держателями были зажиточные слои деревни).

Козы овцы и свиньи вырезались по «лошадиному» сценарию - 1929-146 976,1/28 384,4 ; 1930-113,171/13 332,0 1931 - 77 692/14 443 1932 ?52 141/11 611 1933 ?50 551/12 086.

Для компенсации «кулацкого забоя» правительство увеличило импорт лошадей/крупного р.с./ мелкого скота (голов) 1929-4881/54790/323991; 1930-6684/137594/750254 1931 - 13174/141681/713434/ 1932- 26691/147156/1045004; 1933- 14587/86773/853053.

В немалой степени углублению кризиса способствовало принятое 30 июля 1931 г. постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О развёртывании социалистического животноводства», которое предусматривало создание животноводческих ферм в колхозах.

Этим постановлением, в частности, предлагалось передавать для колхозных ферм скот из числа поступившего по мясозаготовкам. Предполагалось организовать покупку у колхозников молодняка для общественного животноводства коллективных хозяйств. На практике это привело к тому, что скот стал обобществляться в принудительном порядке, что привело к его массовому убою и распродаже. Обобществлённый скот из-за отсутствия корма и приспособленных помещений погибал. О том, что это стало массовым явлением и о том, что власть стремилась исправить такое нетерпимое положение, свидетельствует постановление ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г. «О принудительном обобществлении скота», осудившее эту порочную практику на местах.

Декретом (23 сентября 1932 г.) «О мясозаготовках» с начала следующего месяца началось вручение колхозам, колхозным дворам и единоличным хозяйствам «имеющих силу налога» обязательств по поставкам (сдаче) мяса государству.

По мнению некоторых авторов, такая политика обобществления скота и мясозаготовок привела к ещё большему сокращению поголовья животноводства в 1932 г. (по сравнению с 1931 г. количество крупного рогатого скота уменьшилось на 7,2 млн голов, овец и коз - на 15,6 млн, свиней - на 2,8 млн и лошадей - на 6,6 млн голов). В контексте выявления причин голода наиболее существенным, по мнению этих авторов, является изъятие скота из личных хозяйств единоличников и личных «подсобных» хозяйств колхозников, что существенно сокращало «продовольственную» базу, уже столь значительно сокращённую заготовками зерна. Особенно существенное значение это имело для Казахстана, население которого занималось преимущественно животноводством.

В связи с этим ЦК ВКП(б) резко выступило с заявлением, что «только враги колхозов могут допускать принудительное обобществление коров и мелкого скота у отдельных колхозников», это «не имеет ничего общего с политикой партии», что «задача партии состоит в том, чтобы у каждого колхозника были своя корова, мелкий скот, птица». В соответствующем постановлении предлагалось немедленно: «1) пресечь всякие попытки принудительного обобществления коров и мелкого скота у колхозников, а виновных в нарушении директивы ЦК исключать из партии; 2) организовать помощь и содействие колхозникам, не имеющим коровы или мелкого рогатого скота в покупке и выращивании молодняка для личных потребностей».

Оценки масштаба голода

Масштабы случившегося могут быть оценены лишь приблизительно.

Голодом была охвачена территория около 1,5 млн. кв. километров с населением в 65,9 миллионов человек. И по размерам территории и по количеству охваченного голодом населения он значительно превосходил голод 1921-1923 годов.

Наиболее силен был голод в районах, которые в дореволюционное время были наиболее богатыми по количеству производимого хлеба и где был наиболее высок процент коллективизации крестьянского хозяйства.

Голодом в большей степени было поражено население деревни, чем городов, что объяснялось мероприятиями советской власти по изъятию хлеба в деревне. Но и в городах было значительное число голодных: уволенных с предприятий рабочих, вычищенных служащих, получивших особые паспорта, не дающие права на продовольственные пайки.

Общие оценки числа жертв голода 1932-1933, сделанные различными авторами, значительно различаются и доходят до 8 млн человек, хотя последняя оценка - 7 млн человек Тема голода 1932-1933 года в советском информационном пространстве возникла впервые лишь к концу перестройки. К настоящему времени на постсоветском информационном пространстве сформировалось чёткое представление о голоде 1932-1933 годов как об одной из величайших гуманитарных катастроф советского периода.

Относительно масштабов голода, «вызванного насильственной коллективизацией», существует официальная оценка, подготовленная Государственной Думой РФ в изданном 2 апреля 2008 года официальном заявлении «Памяти жертв голода 30-х годов на территории СССР». Согласно заключению комиссии при ГД РФ на территории Поволжья, Центрально-Черноземной области, Северного Кавказа, Урала, Крыма, части Западной Сибири, Казахстана, Украины и Белоруссии «от голода и болезней, связанных с недоеданием» в 1932-1933 годах погибло около 7 миллионов человек, причиной чему были «репрессивные меры для обеспечения хлебозаготовок», которые «значительно усугубили тяжелые последствия неурожая 1932 года».

В Электронной версии Энциклопедии Британника приводится диапазон от 4 до 5 миллионов этнических украинцев погибших в СССР в 1932-1933 годах из общего числа жертв в 6-8 миллионов. Энциклопедия Брокгауз (2006) приводит данные потерь: от четырёх до семи миллионов человек.

Память о жертвах

29 апреля 2010 года Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла резолюцию о чествовании памяти погибших вследствие голода 1932-1933 годов в СССР. В документе отмечается, что массовый голод был создан «жестокими и преднамеренными действиями и политикой советского режима».